«Закон в отношении основной массы волонтёров не играет никакой роли»

- Текст законопроекта, на мой взгляд, какой-то странный, потому что почти по всем пунктам в нём указано «по желанию». Это хорошее и правильное слово, но с точки зрения закона оно выглядит немного несуразно. Если всё по желанию, то зачем тогда закон? Он какой-то нерабочий получится. А если Дума в процессе его рассмотрения примет другой, более жёсткий вариант, тогда у волонтёрского движения могут возникнуть серьёзные проблемы.

Дело в том, что подавляющее число волонтёрских сообществ в России — это незарегистрированные небольшие группы людей, которые самоотверженно делают что-то доброе. А раз они не зарегистрированы, значит, не могут входить ни в какие реестры, не могут вести базу данных волонтёров, не могут платить налоги, не могут оплачивать волонтёрам проезд и питание и так далее. И если законопроект примут в более жёсткой форме, то многие волонтёры как бы окажутся не у дел.

Впрочем, больших сообществ это тоже коснётся. Стоит убрать формулировку «по желанию» и ввести «обязательно», чтобы все волонтёры регистрировались в госреестре — и тогда нам будет сложнее привлекать добровольцев к нашей работе. Допустим, говорю я волонтёру: «Уважаемый Коля, тебе придётся не только к нам в базу данных записаться, потому что мы с тобой ходим в больницы, подаём списки на охрану, но ещё я должен передать все твои данные в госреестр». А Коля мне скажет: «А вот я не хочу». И что мне тогда делать с этим Колей? Уволить и сказать: «Ты теперь не волонтёр»?

И всё же, следует понимать, что нынешнем виде этот законопроект вполне обсуждаем. Здесь я вижу две логики. Одна логика мне понятна — это логика управленцев. Когда мы говорим о волонтёрском движении с управленческой точки зрения, многие затронутые в проекте законы темы актуальны для нашей жизни — речь о системном развитии волонтёрского движения, учёте добровольцев и т.д. Но в настоящее время в серьёзных волонтёрских организациях и так идёт строгий учёт волонтёров. Потому что они должны пройти собеседование и проверку, прежде чем мы их допустим в больницы. Это делается ради безопасности детей. То есть любая серьёзная волонтёрская организация (а их, кстати, немного — быть может, несколько десятков наберётся по всей стране), вполне серьёзно подходит к вопросу учёта, реестров и волонтёрских книжек.

И вопрос о компенсации волонтёрам проезда тоже важный. Я, к примеру, мечтаю, чтобы эти затраты добровольцам компенсировали. Правда, на это обычно нет денег. Ведь волонтёрские организации их не зарабатывают. А в принципе это, конечно, прекрасно — если мы будем предоставлять волонтёрам проездной на метро каждый их рабочий день.

Но это лишь одна точка зрения. Вторая — это позиция простых волонтёров и маленьких волонтёрских сообществ. Уровень их развития в целом по стране настолько низок, что многие люди даже не поймут, о чём речь в этом законе. Потому что если говориьь о группе из четырех человек, которые ездят в какой-нибудь детский дом, то у них нет ни учёта, ни приёма, ничего вообще. Этих людей данный закон не коснётся никак. Вот в чём его главное противоречие. Обсуждаемый с точки зрения профессиональных сообществ, закон в отношении основной массы волонтёров не играет никакой роли.

Еще один момент: закон предусматривает создание уполномоченного государственного органа по работе с волонтёрами. Это уже более серьёзная тема, поскольку государственные органы, по моему убеждению, не смогут на должном уровне регулировать деятельность, основанную на доброй воле человека. Эту деятельность могут регулировать только сами добровольцы. Назначить уполномоченного сверху - это всё равно что направить управляющего в семью. То есть назначить-то его можно, но он в семейных отношениях ничего не отрегулирует.

Подготовил Фидель Агумава