Карен Шахназаров: Нужно прорабатывать нюансы

Перед новогодними праздниками на рассмотрение Государственной думы внесён законопроект об установлении квоты на показ в кинотеатрах российских фильмов. О том, поможет ли эта мера поддержать отечественную киноиндустрию, «Парламентская газета» поинтересовалась у Генерального директора киноконцерна «Мосфильм», кинорежиссёра Карена Шахназарова.

Идея защищать отечественного кинопроизводителя правильная, потому что у нас довольно странно в России получается: защищают всех кроме кинопроизводителей. Автомобили защищают пошлинами, окорочка, да всё что угодно. А российское кино вот уже двадцать лет работает на абсолютно свободном рынке. Такого нет нигде в мире, ни одна страна не позволяет себе такой роскоши.

Согласен, что необходимо принимать какие-то меры. Другой вопрос, насколько они будут эффективны. Можно объявить квоту в 20 процентов. Но что, если владельцы кинотеатров будут показывать наши картины в утренние сеансы? Вроде 20 процентов обеспечили, а толку ноль. Такие нюансы надо прорабатывать.

Проблема и в том, сможет ли российская киноиндустрия закрыть эту нишу. К сожалению, сегодня ни в верхах, ни в низах нет понимания, что мир кино так устроен, что не каждая картина способна выйти в прокат. В среднем во всём мире прокат выдерживает одна из трёх картин, либо одна к четырём. Между тем огромное число картин у тех же американцев сразу выходит на DVD. Потому что прокат — это большие рекламные затраты. И рассчитывать, что из ста снятых картин все сто выйдут в прокат просто наивно.

А есть ли надёжные способы защитить национальное кинопроизводство?

Существуют разные способы защиты. Где-то применяют квотирование, а где-то идут другим путём и, кстати, довольно успешно. Например, во Франции запрещена реклама кино по телевидению. Зачем это сделано? Для поддержки своего кино. Ведь понятно, что французское кино обладает меньшими финансовыми возможностями, чем, скажем, голливудское. А телевизионная реклама самая дорогая. И, убирая кинорекламу с телевидения, французы уравнивают шансы производителей.

В той же Франции действует и система наценки на билет, которая направляется в бюджет национального кино. Эта наценка идёт на все фильмы, но, поскольку и там Голливуд преобладает, выходит, что в основном за производство французских фильмов платят американцы.

В Индии действует жёсткая система ограничений: они просто не позволяют американцам приходить на рынок. Так же жёстко действуют и в Китае, где чуть ли не 20 иностранных картин разрешается к прокату за год. Плюс к этому, у них билеты дешёвые и поэтому кино действительно остаётся самым массовым зрелищем.

Кстати, в Индии в 70-е или 80-е годы был такой опыт, что они приоткрыли рынок. И тут же стремительно начали его терять: ведь с голливудским кино довольно сложно соперничать. А начав терять рынок, они опять его закрыли. И, в том числе, благодаря этому сумели создать мощную киноиндустрию, ориентированную на широкого зрителя.

Не факт, что если бы на наш рынок сегодня пустили индийцев, то они бы не побили американцев. Потому что в советское время, в конце 70-х — начале 80-х годов, индийцы здесь крушили всех. Это было самое популярное кино, которое перебивало и советские фильмы. Так что я допускаю, что если сейчас запустить сюда индийское кино, то они и «хоббитов» побьют. Потому что у них фильмы ориентированы на массового зрителя: тут тебе и комедия, и музыка, и любовь. А это то, что любит широкая публика.

На телевидении российские сериалы вытеснили бразильские и мексиканские. Возможно ли такое в полнометражном кино?

То что отечественные сериалы вытеснили латиноамериканские, объясняется просто: на российском телевидении производитель и держатель экрана один и тот же. А в кино это не так: производитель отдельно, а прокатчик отдельно. Понятно, что если канал производит сериалы, то он сам их и ставит. Но если бы это был такой же нерегулируемый свободный рынок как в кинематографе, то не факт, что наши сериалы вытеснили бы зарубежные. Потому что в мире сейчас делают очень хорошие сериалы. В Америке делают мощнейшие телесериалы, бюджеты которых больше чем у голливудских мэйджоров. Там звёзды играют, строятся большие декорации.

Вообще, телевизионное кино — это будущее. По зрительскому охвату сериалы занимают большую нишу, и в дальнейшем будут постепенно вытеснять полнометражное кино. Это объективный процесс, в котором лично я не вижу ничего плохого. В моём понимании, сериалы — это форма кино, приспособленная для телевидения. Тем более, что сейчас есть тенденция снимать масштабные картины — не просто мыльные оперы, а, действительно серьёзные постановки.

И у нас эта тенденция наблюдается. Мосфильм сегодня процентов на 70 работает на телевидение. И этот факт подтверждает общемировую тенденцию.

Государство много лет подряд финансирует ряд российских киностудий, однако высоких кассовых сборов так и не видно. Почему?

Кино — это рискованный бизнес. Да, государство оказывает производителям поддержку через Фонд кино, через Минкульт. Конечно, странная идея была выделять фонду средства не на конкретный проект, а просто на деятельность: мы даём вам деньги, а вы снимаете. С другой стороны, обвинять Фонд кино в том, что тот или иной фильм, снятый при господдержке, не собрал то или иное количество денег нельзя. Это бизнес. Никогда не знаешь, где приобретёшь, а где потеряешь.

Можно подумать, будто у нас все американские картины собирают хорошую кассу. Ничего подобного. «Хоббит» собирает. А рядом выходит десять американских картин, которые ничего в прокате не собирают. Просто у них в целом больше картин, и они контролируют рынок, «закрывая» репертуар кинотеатров.

Кстати, если бы американцы работали только в нашем прокате, они тоже ничего бы не собрали. Мы часто забываем о том, что основные сборы американцы делают у себя дома и, отчасти, в Европе. Главный рынок голливудского кино — это США, где существует огромное количество кинотеатров, где есть система электронных билетов, где идёт успешная борьба с интернет-пиратством… Вот наведите у нас порядок с интернет-пиратством — глядишь, и наше кино поправится.

Есть ли шанс у российского кино вернуть себе мировую славу?

Пробиться на внешний рынок в одиночку невозможно. Сегодня у нас нет практически ни одной компании, которая бы серьёзно занималась продвижением кинопродукции на зарубежных рынках. А этим надо заниматься. Это очень серьёзный процесс, в котором большое значение играет воля государства.

Вот у нас проводят недели французского кино. Но ведь этим же занимается французское посольство! Оплачивается кинотеатр, показывают фильмы, устраивают приём в посольстве. То есть французское государство занимается продвижением отечественного кино на внешний рынок. Так делал в своё время и Советский Союз. И я вас уверяю, советские фильмы шли практически везде. Даже в капстранах, уже не говоря про Индию и Латинскую Америку.

Надо вкладывать в это деньги. А у наших производителей на это нет средств. Для того, чтобы выйти на рынок Латинской Америки, нужно дублировать картины на испанском, потому что в Латинской Америке публика не смотрит фильмы с субтитрами. Американцы так и делают. Часто теряют на этом деньги, но всё равно идут на это, потому что им нужно присутствие на латиноамериканском рынке, они хотят его контролировать.

У нас же бытует наивное мнение, будто на мировом кинорынке кто-то кому-то нужен. А это не так. Рынок полностью поделен, и за него идёт жесточайшая идеологическая борьба на уровне господдержки. Своё кино нужно продвигать, надо заниматься этим, тратить деньги…

А почему мы в этой идеологической борьбе проигрываем Голливуду?

Мы ни с какой идеологией сегодня не выступаем, потому и проигрываем. Советскому Союзу кино было нужно, потому что у СССР была сверхидея. Сверхдержава хотела через кинематограф — мощное оружие воздействия на публику, на зрителя — влиять на умы. Поэтому Советский Союз серьёзно занимался поддержкой кино. Американцы «Войну и мир» делают — СССР тут же должен ответить. Американцы делают «Самый длинный день» — тут же Озеров снимает «Освобождение».

Все фильмы смотрел либо председатель Госкино, либо его заместитель. Абсолютно все фильмы, которые в СССР выходили. А потом ещё на дачи их отправляли, чтобы члены Политбюро смотрели. Да, они часто вмешивались в процесс. Иногда не по делу. Но сам факт был, что кино занимались, и ему придавалось огромное значение.

Сейчас этого нет. Кто там, наверху, смотрит сегодня наши фильмы? Да никто. А зачем тогда вообще делать кино, если даже власть им не интересуется? На словах есть поддержка, а на деле ничего нет. Взять хотя бы пиратство: уже формат DVD уходит в прошлое, а пиратство как было, так и есть. В интернет-пространстве во всём мире почему-то смогли навести порядок, а у нас никак не могут.

Вот мы заключили с немецкой фирмой соглашение о прокате фильма, и по одним только штрафам получили 40 тысяч евро. Потому что у них действует закон: скачал кино — заплати штраф 1200 евро. Немецкие компании этим занимаются, обращаются в суд, а потом переводят нам нашу долю. А что у нас в Интернете происходит, вы сами прекрасно знаете.

Судя по рейтингам и кассовым сборам, россияне предпочитают зарубежные фильмы отечественным. Отчего так происходит?

В своё время Трумэн, по-моему, сделал гениальный ход: тысячу картин американцы подарили Европе. И Европа, которая до войны не смотрела американское кино, подсела на него. Ведь что такое кино? Любимый актёр, стереотип сюжета. Два фильма посмотрел — и постепенно втягиваешься, хочешь и дальше смотреть фильмы с любимыми актёрами, с определённым стереотипом действия.

У нас произошло тоже же самое. Уже воспитано поколение, крепко подсевшее на голливудское кино. Оно на нём воспитано. Конечно, далеко не все — в силу того, что у нас рынок ограничен дороговизной билетов. Я думаю, у нас сегодня от силы два-три миллиона постоянных зрителей. А миллионы людей вовсе не ходят в кино, а вместо этого смотрят сериалы по телевизору. Вот они ещё не подсели, и им можно привить интерес к российским фильмам.

Естественно, для этого нужно делать приличное кино и оно должно быть на экранах. Но это в принципе возможно. Ещё нужно работать с кинопрокатчиками. Вводить систему электронного билета, которая у нас до сих пор не заработала. Снижать стоимость билетов, которая, как я считаю, для нашей страны неадекватно завышена. У нас средняя стоимость билетов дороже чем в Нью-Йорке при меньшей покупательной способности. Понятно, что пойти в кинотеатр вдвоём или семьёй — это минимум тысячу рублей надо потратить. Для многих это неподъёмная сумма.

Отечественных режиссёров часто ругают: мол, разучились снимать. Насколько справедливо это суждение?

Я не могу сказать, что сегодня в российском кино нет мастеров, которые не умеют хорошо снимать. Есть достаточно людей, которые умеют делать хорошие фильмы. Их всегда меньше чем хотелось бы, но так уж устроен кинематограф.

Да, наше кино привыкли ругать. Но я бы не сказал, что наше кино хуже других. Уровень голливудского кино мы не выдерживаем, потому что там огромные средства вливаются. У них бюджеты отдельных картин превышают весь бюджет российского кино. Но если сравнивать наше кино с мировым, то нельзя сказать, что оно чем-то хуже.

Конечно, всегда хочется идеального кино. Но оно никогда не бывает идеальным. Не говоря уже о том, что в понятие идеала каждый вкладывает своё субъективное восприятие. Например, говорит человек, что хочется ему хорошего кино. А когда спрашиваешь, какое кино для него хорошее — называет картину, которую я бы и смотреть не стал.

В кино вообще обычное дело, когда ты имеешь 100 картин, но из них дай бог, если 10—15 действительно приличных, пять очень хороших и, быть может, один шедевр. И то, не каждый год. Это нормальная пропорция. И в этом смысле наше кино ничем принципиально не отличается, допустим, от европейского, или от кинематографа советских времён.

У советского кино немало достижений, но надо признать, что когда люди вспоминают советское кино, они говорят всего о двухстах-трёхстах фильмах. Вот у нас коллекция на Мосфильме почти в 3000 названий. А спрашивают 300—350 одних и тех же картин. То же и в целом. В Советском Союзе было снято тысяч десять картин, если не больше, а помнят люди только небольшую часть из них.

А чем наши кинопроизводители могли бы заинтересовать отечественного и зарубежного зрителя?

Если я смотрю китайское кино, то мне интересно узнать что-то про Китай. И когда я вижу, что в этом кино что-то такое есть, то оно представляет для меня интерес. Когда мы смотрим американское кино (многие говорят, что оно интернациональное, но это не так), мы тоже видим некие реалии американской жизни, и американские взгляды на них. Потому оно и представляет для нас интерес.

Так вот нужно, чтобы кино выражало собой некую национальную идентичность. Тогда оно будет интересно зрителю. Российское кино всё время пытается быть на кого-то похожим: на американское, на французское. И никак не может вернуться к своей национальной традиции. Я думаю, что вот это главное. Чтобы отечественное кино обладало неким собственным взглядом.

Карен Георгиевич, а не получится ли так, что сейчас примут какие-то законы в области кинопроизводства и кинопроката, а через несколько лет они будут неактуальными?

Вполне возможно. В кино произошла цифровая революция, и как это скажется на судьбе больших студий, пока непонятно. Потому что большие студии строились под плёночный процесс. А цифровое кино всё чаще способно работать в интерьерах, ему даже не обязательно павильоны строить. Не нужна лаборатория, технология обработки плёнки.

Мы стоим на пороге больших изменений. Всё время совершенствуется техника, методы съемки. Кроме того, современные технологии позволяют смотреть кино в очень высоком качестве не выходя из дома. Все эти домашние кинотеатры, блюрэи, интернет-технологии. За ними будущее.

Всё это может привести к изменению форм кинопроката. Вполне возможно, что кинотеатры станут таким же камерным местом как театр. Быть может, возникнут маленькие кинотеатры, ориентированные чисто на арт-хаус, и начнётся разделение внутри кино. Но очевидно, что сильнее всего кинопрокат будет вытеснять телевизионная продукция. Это во всем мире происходит, и у себя мы тоже это видим. Но как это всё будет развиваться, пока трудно предугадать.

Странно то, что у нас мало об этом говорят. О том, что цифровая революция принципиально меняет всю киноиндустрию. Ведь это уход от основы кино — от плёнки. Вот, Ленфильм сейчас собираются восстанавливать. И никто не говорит о том, что киностудия может оказаться просто не нужна в том виде, в котором она существовала. Ухнут деньги, всё построят, а это окажется никому не нужным.

Мы здесь, на Мосфильме, стараемся модернизироваться, развивать цифровой формат. Закупаем оборудование. Но и для Мосфильма эта революция станет серьёзным испытанием. Наверняка закроется лаборатория, а она сегодня даёт нам порядка 40 процентов наших доходов.

Вот мы сейчас делаем такой дайджест: за свои деньги переводим статьи из наиболее влиятельных киножурналов о технологических разработках по всему миру. Каждый месяц выпускаем номер и предоставляем его своим специалистам, чтобы они были в курсе всех новинок. Готовы поделиться и с коллегами, уж сколько раз предлагали, но хоть бы кто взял почитать! Никому не интересно. А вы хоть посмотрите, что там вообще делается! Обидно, что всё новое исходит из-за рубежа.

Как Вы считаете, что должно сделать государство для того, чтобы поддержать отечественное кино не на словах, а на деле?

Тут нет простых решений. Надо продумывать целую систему поддержки. Это должен быть комплекс мер, включая систему электронных билетов и борьбу с интернет-пиратством. Не мешало бы обсудить эти вопросы со специалистами. Но лично ко мне на этот счёт никто не обращался. Сколько я ни присутствовал на всяких совещаниях, всегда было одно и тоже: два часа заседают, кто-то что-то докладывает, потом принимается какое-нибудь постановление. Но я ни разу не видел, чтобы мнением специалистов всерьёз интересовались.

Этот рынок надо защищать, как и в любой другой отрасли. Другой вопрос, как это сделать так, чтобы это работало, было эффективно и действительно помогало развитию отечественного кино, а не стало формальностью. Прежде чем принимать какие-то законы, государству надо понять всю сложность процесса киноиндустрии. Разобраться во всех его аспектах, понять механизм огромного рынка, каким является мировое кино, собрать весь спектр мнений специалистов, а потом уже делать выводы и принимать какие-то решения на уровне парламента или правительства.

Потому что самое худшее в управлении — это я вам как директор студии говорю — принимать решения, которые не работают. Вот где самая большая опасность. Если ожидаешь, что решение не сработает, то лучше всё оставить как есть. Потому что когда вы принимаете решение, а оно не работает, это вызывает раздражение у окружающих и подрывает веру в эффективность руководства.

Вообще, должна быть продуманная и взвешенная государственная политика в области киноиндустрии. Кино — это процесс не только интересный, но и очень сложный. А, как у нас часто бывает, «в спорте и кино понимают все».

беседовал Фидель Агумава