Константин Косачев: Визиты Керри — предвестие перелома в мировой политике

Объединить усилия России и Запада, чтобы ответить на современные мировые вызовы, будет возможным только в случае смены нынешних властей в странах ЕС и США. О том, почему США ищут точки соприкосновения с Россией и при этом продолжают позиционировать нашу страну как главную «мировую угрозу», в интервью «Парламентской газете» рассказал глава Комитета Совета Федерации по международной политике Константин Косачев.

Россия — США: начало пути в «зону плюс»

- Нынешний визит Джона Керри — кстати, уже третий за последний год (!) — представляется проявлением, пусть ещё и слабым, положительной тенденции в отношениях России и США. Однако преувеличивать значение этой тенденции не стоит — надо помнить, что визит госсекретаря в Москву происходит в разгар предвыборной кампании в США. Именно сейчас Бараку Обаме нужно продемонстрировать эффективность своего 8-летнего пребывания во власти — в том числе, во внешней политике. А результатов, которыми он мог бы похвастаться, откровенно говоря, немного.

С момента завершения «холодной войны» американские избиратели жили в атмосфере заверений, что лидерство США в мире бесспорно и необратимо. Это не так, и в этом отношении у Обамы, на мой взгляд, более трезвый взгляд на мир, чем у его предшественников — Буша-младшего, Клинтона, Буша- старшего… Хотя Обама тоже пытался следовать логике единоличного лидерства США, но у него этого не получилось. И сейчас ему надо выдать провалы во внешней политике за «хорошие планы» — мол, мы так всё заранее и задумывали. Очевидно, что не удалось «разорвать в клочья» экономику России, не удалось нас изолировать. Не удалась попытка де-факто закрепить возможность действовать в обход решений Совбеза ООН. Поэтому Обама как политик достаточно здравомыслящий сейчас ищет точки соприкосновения с Россией, чтобы сделать что-то вместе с нами и выдать это за успех США на мировой арене.

- Власти США действуют исключительно в своих интересах — может ли это совпадать с интересами России?

- На данном историческом отрезке все возможно, ведь эти интересы не противоречат друг другу во всем. Вряд ли можно говорить о каких-то стратегических договоренностях, но тактически возможное сближение выглядит как успех.

- Успех России или США?

- Взаимный. «Либо мы, либо они» — так смотрели на ситуацию как раз американцы. А Россия всегда предлагала работать на то, чтобы успех был общим. В итоге мы оказались правы — США без нас, как и мы без США, в мировом масштабе может сделать очень немного. И нам удалось «достучаться» до американцев с посылом «давайте работать вместе». Однако пока что позиция США остаётся либо нейтральной, либо деструктивной. И чтобы выйти в «зону плюс», нам предстоит ещё многое сделать. Но если есть диалог, то есть и шанс на то, что нам удастся добиться результата.

Без «российской угрозы» НАТО не будет

- Надеюсь, это признак возобновления сотрудничества по линии спецслужб — в том числе, в противодействии мировому терроризму. Знаете, из всего санкционного «набора» Запада мне представляется наиболее опасным именно заморозка сотрудничества спецслужб. Это — не политика, это вопросы насущной безопасности, с которыми нельзя играть из «политических соображений».

США много лет пребывали в иллюзии, что они в состоянии обойтись без России. Не получилось. При этом, подчеркну, мы никогда не выстраивали «ловушек», чтобы потом появиться на сцене как «спасители мира». Просто характер угроз изменился, и те механизмы, на которые США делали ставку, уже не работают.

- Вы имеете в виду формат НАТО?

- Да, против сегодняшних масштабных угроз терроризма этот формат явно не работает. А на Западе к нему слишком сильно привыкли. Поэтому Россию, которая не представляет военной угрозы странам НАТО, упорно запихивают в линейке главных угроз Западу на самый верх. Почему? Да потому что если не будет российской угрозы, то НАТО становится не нужной. Ведь и тот же Китай представляет скорее экономическую, нежели военную угрозу — у китайцев набор инструментов продвижения своих национальных интересов гораздо шире, чем банальный военный способ.

Если бы страны НАТО назвали бы своей главной угрозой не Россию, а международный терроризм, то очевидно, что ответом на такую угрозу могло бы быть только их тесное взаимодействие с нашей страной. Но в НАТО к этому не готовы: США не заинтересованы в таких шагах, потому как они в немалой степени защищены от угроз, с которыми сегодня столкнулись страны ЕС, чисто географически. В частности, Америка лучше защищена от тех потоков беженцев, которые сотрясают Европу. Цена ошибки для американцев здесь намного меньше, чем для ЕС и для России. А в силу этого и ответственность — намного ниже, чем того требует ситуация.

- Способны ли сегодня власти в странах ЕС отказаться от санкций, чтобы на фоне террористической угрозы начать сотрудничество с ФСБ России?

- Первопричина отчаянной ситуации в Европе — в ошибках, которые допускались странами НАТО на Ближнем Востоке. И говорить, что возобновление сотрудничества со спецслужбами России является панацеей, было бы преувеличением. Да, такому сотрудничеству нет альтернатив, но чтобы вернуть ситуацию в спокойное русло, «натовцам» надо понять — они имеют право делать всё, что хотят, только в отношениях друг с другом и исключительно в рамках самого альянса. Но не более того.

Если такое «озарение» произойдёт, ситуация постепенно начнет налаживаться. Следующий этап — осознание странами НАТО, что они не могут в каком-либо регионе выработать правильную линию поведения без взаимодействия с другими державами — и региональными, и мировыми. Это и Россия, и Китай, и Индия, и Бразилия, и другие страны, которые натовцы лишь  информировали о принятых ими решениях. А задача максимум — возврат к пониманию того, что ни одно государство мира не имеет право действовать в обход решений Совета Безопасности ООН. Если это понимание возьмет верх, то появится надежда и на окончательную победу над международным терроризмом.

Ошибки европолитиков «кормят» рейтинг радикалов

- … и несмотря на это, мы видим, как ситуация меняется. В данном контексте нашу историю с начала 90-х можно условно разделить на равные периоды примерно по восемь лет в каждом. С 1991 года страны Запада, посчитав себя победителями в «холодной войне», действовали в международных делах, не считаясь ни с кем и ни с чем. И первая попытка нарушить этот «марш-бросок», пусть и символическая, была предпринята в 1999 году, когда Евгений Примаков развернул правительственный самолет над Атлантикой. Прошло ещё восемь лет — и в Мюнхене мы услышали знаменитую речь Путина, где несогласие с политикой Запада выражалось уже не символами, а словами. Спустя ещё восемь лет пришла пора реагировать делами — в 2015 году началась военная операция ВКС РФ в Сирии.

Надеюсь, для того чтобы ушла в историю иллюзия «однополярной модели мира», ещё восемь лет не потребуется. Кстати, сегодня в Европе, которая обожглась на Югославии, на Украине, на Сирии, ощутимо растёт число парламентариев, которые понимают порочность политики Запада по смене власти в других странах. «Головокружение от успехов» здесь явно проходит — это я вижу в ходе своих постоянных контактов с коллегами из парламентов стран ЕС.

- Есть мнение, что для полноценного восстановления отношений между Россией и Западом и для совместного ответа на мировые вызовы в странах Запада должна поменяться власть…

- К сожалению, это, скорее всего, так. Но это не значит, что «центристов» должны сменить «радикалы». Нам всегда было удобнее взаимодействовать с людьми умеренных взглядов.

- Между тем, сегодня в Европе нарастает популярность националистических партий, которые в частности ратуют за радикальные меры для решения той же проблемы беженцев. Как вы к этому относитесь?

- Это тревожит. Популярность радикалов в Европе действительно растёт, и растёт она на волне тех ошибок, которые совершают нынешние политики Запада. Но в риторике этих политиков, при всей её привлекательности, есть очень много того, что не соответствует нашим общим европейским ценностям.

На пороге перелома в большой политике

- Да. Но вызывает сожаление, что Россия в своей борьбе за незыблемость норм международного права в какой-то момент оказалась почти в одиночестве. Многие «сильные мира сего», относящиеся к западному блоку государств, предпочли, что называется, отсидеться. России пришлось действовать или в одиночку, или в меньшинстве. И тем большая честь и слава российским политикам, дипломатам, военным, всем, кто приближал перелом в мировой политике.

- Этот перелом, думаете, уже произошёл?

- Думаю, что нет, но он уже намечается. И его предвестие, кстати — те же визиты госсекретаря США в Москву. 5 или10 лет назад американцы к нам если и приезжали, то только с визитами церемониальными, когда, как говорится, очередь подошла. А нынешние контакты в Москве демонстрируют заинтересованность США в том, чтобы договариваться с Россией по ключевым вопросам, что называется, «на берегу».

- Свидетельством роста авторитета России в мире стали события на последней Ассамблее Межпарламентского союза (МПС), объединяющего парламентариев из 170 стран. Вы были избраны на пост зампредседателя МПС, Санкт-Петербург защитил право принять у себя МПС в следующем году. Также было принято решение вынести на обсуждение резолюцию, которую инициировала Россия, и которой вы уже предрекли жаркие дебаты. О чём идёт речь?

- Прежде всего, отмечу, что МПС основан ещё в 1889 году, и в его развитии были самые разные этапы, включая конфронтационные. Но когда я впервые принял участие в работе Ассамблеи МПС в Ханое в прошлом году, то был разочарован: показалось, что МПС превратился в площадку, где принимаются ни к чему не обязывающие резолюции из разряда «за всё хорошее, против всего плохого». Они бесспорны по содержанию, но в силу этого и малорезультативны. Но потенциал организации значительно мощнее — МПС, как и любая парламентская структура, должен быть местом для дискуссий, столкновений различных интересов и для выработки общего мнения.

Сейчас мы предложили МПС тему, которая для каких-то стран не является, к сожалению, очевидной — это проблема вмешательства во внутренние дела суверенных государств. Мы видим, как на Западе искренне убеждены в том, что творят добро, вторгаясь на территории других стран с номинальной целью их демократизации и применяя при этом военную силу или провоцируя гражданский протест. Да, в отдельных случаях вмешательство возможно и даже неизбежно. Но оно может быть только гуманитарным, а не политическим. Уверен, МПС призван чётко обозначить пределы этого вмешательства — надо провести «красную линию» между задачей помочь людям и задачей сменить власть. Нам показалось важным предложить эту тему МПС. В ближайший год мы намерены тесно работать со многими парламентами мира, чтобы данная резолюция была одобрена участниками МПС.

Беседовал Никита Вятчанин