Парламентская ассамблея превращается в политическую

«Горячие» темы завершившейся сессии ПАСЕ комментирует глава российской делегации, председатель Комитета ГД по международным делам Алексей Пушков, избранный на этой сессии председателем третьей по значению фракции ПАСЕ Группы европейских демократов

РФС: В Страсбурге прошла зимняя сессия Парламентской ассамблеи Со­вета Европы, которую вы назвали «не­простой». В чем заключались сложно­сти для российской делегации?

Алексей Пушков: Сессия была непро­стой для всей Парламентской ассам­блеи. Хотя бы потому, что проходили выборы нового председателя ПАСЕ. Они кардинальным образом отлича­лись от всех предыдущих, на которых еще с 2008 года соблюдался принцип ротации. Существовала договорен­ность, что руководитель каждой из че­тырех основных парламентских групп ассамблеи должен быть по очереди из­бранным председателем ПАСЕ. Конечно же, странно, что в органе, называющем себя самым демократическим в Европе, его руководителя фактически назна­чают, игнорируя все демократические процедуры — по соглашению между основными политическими группами…

РФС: Своеобразное пакетное соглаше­ние.

Алексей Пушков: Да, такое пакетное соглашение и поставил под сомнение видный член ПАСЕ, экс-председатель Группы европейских демократов, британский консерватор Роберт Уол­тер, который решил участвовать в выборах как независимый кандидат. Это создало реальную политическую конкуренцию, и впервые за несколько лет в ПАСЕ прошли настоящие вы­боры. Для лидера группы либералов, парламентария из Люксембурга Анны Брассер (по принципу ротации она и должна была стать очередным пред­седателем) это стало неприятной не­ожиданностью, так как она полагала, что кресло председателя перейдет к ней автоматически.

Интригу усиливал и тот факт, что Роберт Уолтер был главой именно той парламентской группы, в которую входит большая часть российской де­легации. Поэтому в кулуарах ПАСЕ к нашей группе стали выдвигать необо­снованные претензии в нарушении «общественного спокойствия» и об­винения в организации своеобразной атаки на пресловутый принцип рота­ции. На самом деле это инсинуации, потому что Уолтер шел на выборы как самостоятельный кандидат и незави­симо от группы, заранее сложив с себя полномочия ее руководителя. И еще до выборов председателя ПАСЕ, по предложению английской делегации главой Группы европейских демокра­тов избрали вашего покорного слугу.

РФС: Да, Алексей Константинович, примите наши поздравления! Таких прорывных моментов в истории рос­сийского парламентаризма раз-два и обчелся…

Алексей Пушков: Спасибо. Да, это лишь второй такой случай за исто­рию нашего участия в ПАСЕ. Кстати, избрание представителя России ста­ло существенным раздражителем для многих в ПАСЕ. Так что страсти, как видите, разыгрались уже с первого же дня сессии, когда и проходили выбо­ры. Что касается сложных для России вопросов, то это, конечно, два доклада — по «делу Магнитского» и по ситуа­ции в Украине.

РФС: Почему Европа решила вернуть­ся к «делу Магнитского»? И, возможно,— по примеру США — через некоторое время даже введет «адресные санкции» в отношении российских граждан?

Алексей Пушков: К сожалению, мате­риал по «делу Магнитского» был под­готовлен докладчиком, швейцарцем Андресом Гроссом в значительной степени на информации, предостав­ленной ему небезызвестным инвести­ционным фондом Hermitage Capital и лично его основателем и гендирек­тором Уильямом Браудером. Имен­но Браудер является инициатором и «вдохновителем» так называемого «ак­та Магнитского», резолюций и «черных списков» вокруг этого «дела», занима­ясь этим вопросом как личным поли­тическим проектом.

РФС: И которого Россия пытается объявить в международный розыск по линии Интерпола…

Алексей Пушков: Да, он обвинен Рос­сией в мошенничестве и объявлен в ро­зыск. Но, насколько я знаю, Интерпол реагирует на наш запрос весьма вяло. Хотя многие эксперты, профессиональ­но занимающиеся финансовой сферой, утверждают: то, как Браудер распоря­дился акциями «Газпрома», находивши­мися в его собственности, не соответ­ствует российскому законодательству, и у России были все основания обра­титься в Интерпол… И естественно, сейчас Браудер изображает ситуацию так, будто он жертва политических пре­следований и что с середины прошлого десятилетия он якобы не хочет ехать в Россию из-за «господства криминали­тета». Это не так. Напротив, он очень хотел ехать в Россию, где у него был доходный бизнес, но был лишен рос­сийской визы и решил заняться личной политической местью.

Андреас Гросс, изначально обещав сохранять объективную и непредвзя­тую позицию, в итоге фактически вос­произвел версию Браудера. Более того, он сделал еще и дополнение к докладу, где прослеживаются тайные «серые» и «черные» схемы похищения 230 милли­онов долларов через банки Эстонии, Кипра, Швейцарии и еще ряда стран — вплоть до Белиза (бывший Британский Гондурас). Причем он приводит такие подробности, которые докладчик от ПАСЕ по определению выяснить не мог. Если, конечно же, ему в этом не «помог­ли» финансовые структуры с возможно­стями спецслужб… Сам Гросс утверж­дал, что взял эти данные из журналист­ских расследований, но также признал, что получил часть этих материалов из Hermitage Capital и включил их в до­клад, так как они ему показались до­стоверными. Но как можно включать в официальный доклад ПАСЕ абсолютно не проверенные факты на основании «кажущейся достоверности»!

Да и во многих других отношениях и доклад, и выступление Гросса по­казывают, что он заранее принял для себя решение занять позицию обви­няющей стороны, а именно Hermitage Capital. Хотя бы потому, что ничего из информации, поступившей из россий­ских источников, он практически не использовал. При этом он несколько раз приезжал в Россию, мы организо­вали ему встречи в Генпрокуратуре, правоохранительных органах. Но, к сожалению, доклад вышел совершен­но однобоким. Спрашивается, зачем господин Гросс приезжал в Россию? Можно было съездить в Лондон и этим ограничиться.

Сегодня российскую делегацию по ряду вопросов поддерживают депутаты не только близких нам государств, в частности, членов СНГ, но и других стран, например, представители Сербии, Греции, Венгрии, Боснии и Герцеговины, ряда южно-европейских стран, британские консерваторы»

Алексей Пушков: Заявление нашей делегации о предвзятом характере до­клада во многом были «перекрыты» той атмосферой, которая была созда­на вокруг этого вопроса западными СМИ, американским «законом Магнит­ского», у которого есть немало сторон­ников в ПАСЕ. Причем немалую роль в этом сыграл сам Браудер, который в течение всех последних сессий Пар­ламентской ассамблеи Совета Европы давал бесплатные обеды и ужины, на которые приглашал депутатов ПАСЕ. Он провел большую лоббистскую работу по продвижению своей точ­ки зрения. Так что в таких условиях позиция большинства в ПАСЕ была сформирована заранее.

По итогам обсуждения была приня­та резолюция по «делу Магнитского», в которой Комитету министров Совета Европы рекомендуется также рассмо­треть этот вопрос. Нам удалось до­биться того, что одна пятая часть де­путатов не поддержали эту рекомен­дацию. Но у нее было немного больше сторонников, что и решило вопрос. Кстати, для многих наших противни­ков, а их в ПАСЕ весьма много, это была еще и некая попытка реванша.

РФС: Можно ли это рассматривать как ответ реваншистов на значительное усиление позиций России в ПАСЕ, кото­рое произошло за последние два года?

Алексей Пушков: Без сомнения, это так и есть. Подтверждение тому — и избрание российского представителя председателем третьей по числу чле­нов группы ПАСЕ (у нас 83 депутата). В наш актив можно отнести и то, что нам удалось сорвать принятие не­скольких антироссийских рекоменда­ций. Прежде всего, о так называемом двойном мониторинге России, кото­рый проводился бы не только ПАСЕ, но и Комитетом министров СЕ. Очень успешно в октябре прошлого года во время осенней сессии ПАСЕ прошел визит Председателя Госдумы Сергея Нарышкина.

Таким образом, у наших противников создалось впечатление, что они стали постоянно проигрывать. И что Россия начинает выходить из того унизительного положения изгоя, в ко­тором они хотели постоянно держать нашу страну, и пользуется значитель­ной поддержкой. Есть целый ряд деле­гаций и отдельных делегатов, по раз­ным вопросам поддерживающих нашу точку зрения. Помогла нам и россий­ская инициатива по Сирии. Она пока­зала рост влияния России на Ближнем Востоке. И теперь в ПАСЕ соглаша­ются, что Западу надо было бы ранее прислушаться к российской аргумен­тации. Ведь многое из того, о чем мы предупреждали, например, что Сирия может стать страной, где идет борьба не за демократию, а за создание ради­кального исламистского государства, становится теперь очевидным.

Сегодня российскую делегацию по ряду вопросов поддерживают депута­ты не только близких нам государств, в частности, членов СНГ, но и других стран, например, представители Сер­бии, Греции, Венгрии, Боснии и Гер­цеговины, ряда южно-европейских стран, британские консерваторы.

В связи с этим некоторые силы (ко­торые, например, пытались поставить Россию под «двойной мониторинг», прежде всего делегации Швеции, Да­нии, Германии, Польши) рассматри­вали доклад по «делу Магнитского» именно как определенный политиче­ский реванш.

РФС: Каковы перспективы у этого до­клада и резолюции ПАСЕ?

Алексей Пушков: Речь идет, прежде всего, о том, что, если Россия не пред­примет меры и не представит вино­вных и выгодополучателей от смерти Магнитского, то тогда Парламентская ассамблея может рекомендовать Со­вету Европы и Комитету министров СЕ рассмотреть вопрос о принятии «адрес­ных санкций» в отношении российских граждан — аналогичных тем, что пред­усмотрены «законом Магнитского», при­нятым в США. Все это должно подтвер­дить усилия и Браудера, и его сторонни­ков, направленные на принятие аналога «закона Магнитского» на европейском уровне. До сих пор такие попытки на­талкивались на сопротивление нацио­нальных парламентов и руководителей правительств стран Европы.

РФС: В чем причины этого? Неужели в признании справедливости позиции России?

Алексей Пушков: Причины понятны. Уже ясно, что американский «закон Магнитского» лишь усложнил отно­шения Москвы и Вашингтона, хотя в итоге оказался политической пустыш­кой и не принес Штатам никаких ре­зультатов. Так, есть некие списки, там перечислены люди, которые не имели и не имеют ни собственности, ни сче­тов в США, поэтому санкции против них достаточно бессмысленны. При­чем это, как правило, люди, которые ни разу и не ездили за океан и, веро­ятно, не собирались. Те же, кто незаконно вывез свои капиталы из России, вложили их в банки США, приобрели там крупную собственность и теперь «зажигают» на американской почве, американскую Фемиду совершенно не интересуют. Против них никаких санк­ций не принимается. Зато санкции го­товы применить против следователей и прокуроров, имеющих отношение к делу Магнитского, у которых нет ни возможностей, ни средств иметь соб­ственность в США.

Так что «закон Магнитского» не оказывает никакого воздействия на реальную ситуацию, бьет мимо цели, но сильно усложняет наши отноше­ния.

РФС: То есть в Европе задумались по этому поводу?

Алексей Пушков: Сильно сомнева­юсь, что эти следователи и прокуроры имеют собственность и в Европе. И европейские политики прекрасно по­нимают, что в итоге эти совершенно бессмысленные санкции не приведут к практическим результатам, зато тоже усложнят отношения с Россией.

Но постоянное давление на на­шу страну, постоянное муссирование этой темы, понятное дело, атмосферу не улучшают.

Когда России предъявляются претензии, например, в непропорциональном использовании силы при аресте пяти человек во время несанкционированного шествия, а к Германии — не предъявляются даже после того, как пятьсот человек пострадали во время декабрьского побоища в Гамбурге, то возникает резонный вопрос: насколько вообще оправданны подобные требования к нашей стране»

Алексей Пушков: Встреча прошла уже в завершение сессии, причем я беседовал с ней уже в качестве нового председателя Группы европейских де­мократов. Ее реакция для меня вполне ожидаема, поскольку она с самого на­чала поддерживала именно такую на­правленность доклада. Могу лишь кон­статировать, что в этом вопросе г-жа Брассер не менее предвзята, нежели Гросс. К тому же она хорошо известна своими критическими выступлениями в адрес России. Поэтому нельзя ска­зать, что для нашей страны ее предсе­дательство будет беспроблемным.

Вместе с тем, сложилось впечатле­ние, что она понимает свое нынешнее положение, когда она уже не лидер Группы либералов, выражающий лишь мнение одной из групп, а глава ПАСЕ — организации, где представлены разные политические силы из 47 стран, причем 19 из них не входят в Евросоюз. Пред­седатель должен искать баланс различ­ных интересов и, до известной степени, быть над схваткой. Конечно, никто не может лишить права на собственные суждения, на симпатии и антипатии, в том числе и политического характера. Но председатель должен их контроли­ровать и не делать заявлений без учета своего положения.

Во время нашей беседы я обозна­чил три основных принципа будущей совместной работы, которые предва­рительно мы обсудили на группе.

Первый: нет двойным стандартам. Если оценивать одну страну по опре­деленному набору требований, то та­кие же требования надо выдвигать и другим странам. Когда России предъ­являются претензии, например, в не­пропорциональном использовании си­лы при аресте пяти человек во время несанкционированного шествия, а к Германии — не предъявляются даже после того, как пятьсот человек по­страдали во время декабрьского побо­ища в Гамбурге, то возникает резон­ный вопрос: насколько вообще оправ­данны подобные требования к нашей стране? Причем подобные сцены, ког­да дубинками и слезоточивым газом разгоняют демонстрации, мы видели во многих столицах Европы.

Второй принцип: нет дискримина­ции стран, не входящих в Евросоюз. ПАСЕ — это не организация Евросо­юза. У ЕС есть собственный Европарламент. Поэтому никакого различия между странами—членами ЕС и не членами ЕС быть не должно. Мы не можем и не имеем права делить госу­дарства, говоря библейским языком, на «чистые» и «нечистые».

И третий: минимизация присут­ствия политики в деятельности ПАСЕ. Ассамблея должна заниматься вопро­сами демократии, прав и свобод чело­века и верховенства закона. Напри­мер, ПАСЕ не должна определять свою позицию по вопросу, надо было или нет Украине подписывать соглашение об ассоциации с ЕС? Или осуждать Россию за «давление», которое якобы она оказала на Украину.

Вот пример: в докладе о функцио­нировании демократических институ­тов в Украине должен рассматривать­ся именно этот вопрос, а не проблема геополитического выбора Украины. И хотя в тексте не содержится прямого осуждения Украины за то, что она не подписала соглашение с ЕС, весь доку­мент пронизан таким осуждением. В тексте также есть пассаж, что Россия якобы оказывала «давление» на Киев в соответствии с некоей «доктриной ближнего зарубежья». Да и сам термин «ближнее зарубежье» в официальной сфере у нас не используется лет пят­надцать! При этом половина всех вы­ступлений депутатов в ходе обсужде­ния сводилась к тому, как плохо ведет себя Россия. Но это — не дело ПАСЕ.

Замечу, что все перечисленные мною принципы признаны руковод­ством ПАСЕ. Я не раз обсуждал их с Генеральным секретарем Совета Ев­ропы, бывшим премьер-министром Норвегии Турбьерном Ягландом и с недавним председателем ПАСЕ, фран­цузом Жан-Клодом Миньоном. И ни­кто никогда мне не сказал: нет, будут двойные стандарты! Будет дискрими­нация стран, не входящих в ЕС! Будет иметь место геополитический подход к проблемам верховенства закона! Это было бы абсурдом — такие подходы не могут лежать в основе деятельности паневропейской парламентской орга­низации. Иначе она превратится в организацию времен «холодной войны».

РФС: И как госпожа председатель от­неслась к этим совершенно очевид­ным и справедливым постулатам?

Алексей Пушков: Анна Брассер в целом согласилась с этими принци­пами. Правда, не преминула заметить, что могла бы долго дискутировать со мной по украинской тематике и другим вопросам. Причем она под­черкнула, что сама выступает против деления стран на входящие в ЕС и не входящие.

РФС: Возвращаясь к докладу по Укра­ине… Как в предпоследний день сес­сии шло это двухчасовое обсуждение?

Алексей Пушков: К сожалению, во многих выступлениях сквозили то­нальность «холодной войны», антирос­сийская риторика, осуждение России «за вмешательство в дела Украины». При этом наша делегация справедли­во указала, что именно Евросоюз и его политики отметились перманент­ным присутствием в Киеве и не менее перманентным вмешательством в дела суверенного государства. А Россия, ес­ли что и сделала, так это предложила экстренную финансовую помощь, без которой Украине грозил бы дефолт, чего, кстати, не захотел сделать и не хочет делать Евросоюз.

Причем лишь в ходе работы над докладом по настоянию ряда депу­татов в него была включена озабо­ченность деятельностью в Украине радикальных крайне правых сил. Ав­торы доклада (из Швеции и Эстонии) изначально проигнорировали этот факт, хотя весь мир видел на экранах телевизоров, что инициатива в Киеве во многом перехвачена правоэкстремистскими силами, которые никому не подчиняются. И только позже в до­клад был включен пассаж об осужде­нии убийства представителей право­охранительных органов. В проекте текста об этом не было ни слова!

Но суть принятой резолюции оста­лась прежней: она направлена против украинских властей и в поддержку Ев­росоюза в его желании навязать свою ассоциацию Украине.

Но подчеркну еще раз — не дело ПАСЕ делать выбор за Украину. Диктовать, в каком направлении идти. Как развиваться. Какие отношения иметь с Россией и Евросоюзом. К сожалению, ПАСЕ превращается в дополнительное подспорье для внешней политики Евросоюза. Россия с этим боролась и будет бороться. Ведь ПАСЕ — это общеевропейская организация, а не филиал ЕС. И депутатам от стран Евросоюза пора бы уже это понять.