Новый Союз

Парламентарии договорились, что ратификация произойдет синхронно в один день. Это подтвердили во время сессии Парла­ментского Собрания Союза Белару­си и России в Бресте Председатель Госдумы Сергей Нарышкин и спикер Палаты представителей Белорусского парламента Владимир Андрейченко. Комиссия Правительства РФ по за­конопроектной деятельности со своей стороны уже зажгла зеленый свет за­конопроекту о ратификации.

Среди прочего российский кабмин указал, что это позволит запустить процесс сокращения изъятий и огра­ничений, открыть взаимный доступ субъектов предпринимательской деятельности на рынок государств —участников договора. «Создается фундамент для развития внутренних торгово-экономических и коопераци­онных связей, повышения конкурен­тоспособности национальных произ­водств и усиления роли стран Союза в мировой хозяйственной системе» — отметили в российском Белом до­ме. В Минске договор ЕАЭС пока прорабатывается министерствами и ведомствами. По мнению Андрейчен­ко, конкретные сроки его внесения в Национальное собрание назвать сей­час трудно, но вряд ли это произойдет раньше ноября-декабря.

Есть все основания ожидать, что с нового года ЕАЭС включит не только трех нынешних участников Таможен­ного союза, но и Армению, и Кир­гизию. Когда президенты Беларуси, Казахстана и России 29 мая в Астане скрепили Договор своими подписями, о скорейшем присоединении Армении к Союзу говорилось как о деле прак­тически решенном: ее Президент сам тогда же озвучил срок — до 15 июня. Дело, однако, затянулось «по техниче­ским причинам», если воспользоваться дипломатичной формулировкой пре­мьер-министра Овика Абрамяна.

Для посвященных не составляло секрета, что «технической» запинкой являлся вопрос о Нагорном Карабахе, который требовал отдельного урегу­лирования — и не на двустороннем уровне. Многолетний конфликт рез­ко обострился в середине лета, грозя перерасти в полномасштабные воен­ные действия. Ситуацию разрядила встреча 10 августа в Сочи глав Арме­нии и Азербайджана Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева с Президентом РФ Владимиром Путиным, после которой последний отметил, что у лидеров двух стран есть добрая воля, чтобы решить конфликт мирным путем. Со­чинские договоренности устранили препятствие и на пути армянской ин­теграции. «Армения вступает в Тамо­женный союз как Армения, Нагорный Карабах не имеет к этому какого-ли­бо отношения», — сообщил по итогам саммита шеф российской дипломатии Сергей Лавров. Ранее Ереван уже на­зывал новую дату подписания инте­грационных документов — до конца октября.

Вступление в Евразийский эко­номический союз — это пожелание народа, отмечает спикер парламен­та Армении Галуст Саакян. Около 70 процентов граждан Армении, по его словам, поддерживают и одобряют развитие союзнических отношений с Россией и присоединение к ЕАЭС. «Это наше самостоятельное, ответственное решение, наша твердая, сформировав­шаяся позиция, — подчеркнул спикер. — Мы находим, что эти отношения вы­текают из наших интересов, выгодны и для нас, и для Евразийского союза».

С ним солидарен и министр ино­странных дел Эдвард Налбандян. «Членство Армении в ЕАЭС вытекает из интересов экономического разви­тия и стратегических интересов и не может быть поставлено под вопрос, — подчеркивает он. — Армения, конечно, будет стремиться довести до конца процесс вступления в ЕАЭС, взяв на себя свою полноценную долю ответ­ственности за принятие решений в этой организации. Это даст Армении возможности для повышения конку­рентных преимуществ на основных экспортных рынках и роста объемов экспорта», а кроме того — для привле­чения прямых инвестиций.

Поскольку в Евразийском союзе средневзвешенная пошлина на импорт примерно вдвое выше, чем в Армении, для вступления в Союз Ереван попро­сил заморозить на несколько лет та­моженные пошлины на национальном уровне по чувствительным для себя, в том числе социально значимым, товарам (птица, сахарный песок, ле­карства и другие) — всего порядка 800 позиций. Списки товаров для изъятий из таможенных пошлин ЕАЭС уже со­гласованы.

Создание ЕАЭС выведет страны — участницы Таможенного союза на бо­лее высокий уровень интеграции. Таким образом, завершится формиро­вание на постсоветском пространстве крупнейшего (170 миллионов человек и с совокупным ВВП в 2,6 триллиона долларов) общего рынка товаров, ус­луг, капиталов и рабочих рук. С 2015 года начнется постепенное объедине­ние энергетических, транспортных, финансово-экономических систем, граждане стран-учредителей получат возможность свободно, без оформ­ления дополнительных разрешений, работать и пользоваться всеми пред­усмотренными социальными гаранти­ями. К 2019 году будет сформирован общий рынок электроэнергии, а к 2025-му — нефти и газа. Планируется создание единой газотранспортной си­стемы, к ней будут иметь доступ все страны Союза. С 1 января 2016 года начнет функционировать единый ры­нок фармацевтических лекарствен­ных средств. Унификацию надзорных требований к банкам, страхкомпаниям и брокерским конторам намечено завершить к концу 2019 года. В два этапа запланировано создание надна­ционального органа по регулированию финансового рынка: на первом этапе (2015-2020 гг.) разработанные и со­гласованные требования будут носить рекомендательный характер, а после 2020 года уже станут обязательны­ми. При этом Казахстан продолжает принципиально возражать против наделения его какими-либо надзор­ными функциями. К тому же времени (2025 г.) должен заработать общий ры­нок строительных услуг.

Специалисты Института народно­хозяйственного прогнозирования РАН подсчитали, что в случае успешной интеграции, грамотной стратегии и объединения рынков к 2030 году годо­вой прирост ВВП может увеличиться: для Беларуси — на 14 млрд долл, Ка­захстана — на 13 млрд, России — на 75 млрд. Совокупный экономический эф­фект для стран-участниц может соста­вить порядка 900 млрд долларов. При условии, разумеется, добросовестной и синхронной работы представитель­ных и исполнительных властей в стра­нах-подписантах по претворению до­стигнутых договоренностей в жизнь.

Тем не менее, очевидно, что сам факт подписания соглашения — это лишь точка отсчета, после чего участ­никам еще предстоит провести значи­тельный объем работ для становления ЕАЭС в качестве действительно при­влекательного и эффективного инте­грационного объединения. Учитывая разность потенциалов, да и самих социоэкономических моделей госу­дарств-членов, понятно, что процесс унификации подходов и задач в про­цессе формирования единого рынка обещает быть весьма непростым: ведь очевидно и логично, что каждая из сторон будет стремиться максималь­но обеспечить защиту и реализацию собственных интересов. Пока же фор­мальный уровень интеграции ЕАЭС сопоставим с уровнем Евросоюза (на тот момент — Европейского экономи­ческого сообщества) в конце 1970-х годов.

Разумеется, соглашение трех (а с нового года — четырех) предполагает неизбежные компромиссы. Так, в про­цессе подготовки и согласования до­говора о ЕАЭС стало очевидным, что в Астане подходят к нему с типично восточной осторожностью и вдумчи­вой неторопливостью. Евразийский союз может столкнуться с разными кризисными ситуациями в мировой экономике, как это сейчас переживает Евросоюз, да и в наших собственных экономиках. Украинский фон — тоже не лучшее время для нас: есть нема­ло желающих увидеть провал нашей идеи, предупреждал Президент Назар­баев.

«Все должны понимать, что мы не лепим сверкающего белизной снего­вика, который может растаять при новых изменениях геоэкономической или геополитической конъюнктуры. Объективности ради напомню, что и прежде принимались «быстрые реше­ния» об отдельных интеграционных объединениях в СНГ. И ранее, еще в 90-е годы, в разных форматах подпи­сывались договоры о создании общего валютного, таможенного и экономиче­ского пространств и так далее. Но где они сейчас? Кто их помнит? Они оста­лись лишь безуспешными попытками, не отраженными даже в учебниках истории», — подчеркивал Нурсултан Назарбаев, который, собственно, и вы­ступил с идеей создания экономиче­ского союза более 20 лет назад.

Как следствие или в отражение более глубинных причин, в процессе работы над текстом Договора казах­станской стороной принципиально не поддерживались любые предложения, не затрагивающие экономическое со­трудничество. «…Казахстанская деле­гация, можно сказать, вымарывала из текста все, что касается гуманитарной сферы и не относится к экономике», — делился с журналистами замглавы На­циональной палаты предпринимателей Казахстана Рахим Ошакбаев. В резуль­тате из договора оказались исключены вопросы общего гражданства, внеш­ней политики, межпарламентского сотрудничества, паспортно-визовая сфера, общая охрана границ, экспорт­ный контроль. Положения договора не затрагивают вопросы политического суверенитета и сохраняют за нацио­нальными правительствами ключевые рычаги управления экономикой.

Международный фон для создания нового интеграционного объединения и впрямь сложился не самый благо­приятный, причем на фоне событий вокруг украинского кризиса он только продолжает ухудшаться. Западный мир целенаправленно и целеустремленно рисует в умах не только обывателей, но и политиков апокалиптическую картину возрождения Российской им­перии и, соответственно, агрессивного «русского империализма». США после того, как в Вашингтоне похоронили «перезагрузку» отношений с Москвой, навязывают евроатлантическим со­юзникам представление о ЕАЭС как «кремлевском проекте», что должно автоматически переносить на него ны­нешнее отрицательное отношение к России. На поверхности это имиджевая проблема, а в этой области, надо при­знать, мы никогда не были сильны. На самом деле суть в более глубинных и глобальных мотивах американской по­литики в отношении России, послуш­ным отражением которой выступает солидарная политика НАТО и — увы! — ЕС. В концентрированном виде ее пару лет назад выразила Хиллари Клинтон, экс-госсекретарь и реальный канди­дат на президентское кресло, когда его освободит нынешний хозяин Белого дома: США не допустят возрождения Советского Союза под видом экономи­ческой интеграции.

Как говорится, спасибо за откро­венность. Такая открыто враждеб­ная позиция заставляет серьезно за­думаться о других — не только и не столько чисто экономических — со­ставных частях евразийской интегра­ции. Понятно (нам, во всяком случае), что ни о каком «переиздании» СССР речь не идет и в нынешних условиях идти не может: время для воссоеди­нения с капитальным ремонтом на прежнем фундаменте было безвоз­вратно и, прямо скажем, бездарно упущено в первой половине 90-х. Но окружающая нас геополитическая реальность открывает новые возмож­ности перед Союзным государством Беларуси и России. Этот проект в его экономическом, военном и полити­ческом выражении объективно ста­новится ориентиром для участников ЕАЭС, а само Союзное государство выполняет функцию постоянно опе­режающей интеграционной модели.

Такой точки зрения придержива­ется, в частности, белорусский лидер Александр Лукашенко, который па­рирует периодически раздающиеся заявления, будто необходимость про­должения строительства Союзного государства после подписания согла­шений о Евразийском союзе отпала, простым аргументом: когда в ЕАЭС будет достигнут тот уровень интегра­ции, который существует в Союзном государстве, тогда и можно будет ста­вить вопрос о его дальнейшем суще­ствовании.

Время для этого, надо понимать, придет очень не скоро. Потому как, сталкиваясь не с теоретическими, а очень даже реальными и жесткими вызовами практически на постоянной основе, Москва и Минск едины в по­нимании, что экономическая коопе­рация — это лишь начало интеграции.

По выражению Александра Лукашен­ко, нужен дополнительный центр тя­жести, центр опоры в мире, чтобы тот был действительно многополярным, а не болтался на одной опоре из сторо­ны в сторону.

«Я сказал (что очень насторожило Запад), что впереди нас ждет и по­литическая, и военная интеграция в рамках этого союза, потому что эко­номика — основа всему, — делился Президент Беларуси, принимая в Мин­ске представителей российских регио­нов во главе с Председателем Совфеда Валентиной Матвиенко. — Если есть экономика, если она сплачивает, объ­единяет людей, если это фундамент, то обязательно мы придем к защите этой экономики и интересов, прежде всего экономических. Думаю, что мы скоро придем к тому, что ОДКБ станет со­ставляющей частью этого союза. Это будет наша военная организация».

Со своей стороны, «пилотным про­ектом» для будущего развития ЕАЭС называет Союзное государство Рос­сии и Беларуси Государственный се­кретарь Григорий Рапота. Проект, по его словам, реализован не до конца, но сильно продвинут: решены задачи, которые служат интересам жителей обеих стран. Главное — создание об­становки, когда россияне и белорусы не чувствуют себя иностранцами на территории двух государств. Открыты границы, подписан ряд соглашений о равных правах. Каждый может выби­рать место жительства, работу, полу­чать образование, медпомощь. Многие будущие технологии строительства ЕАЭС уже прошли обкатку в Союзном государстве. Не все заявленные его це­ли были достигнуты, например, не со­стоялись принятие Конституции, пол­ная унификация гражданского и на­логового законодательства, создание единой валюты и единого эмиссион­ного центра. C другой стороны, между странами отсутствует пограничный и таможенный контроль, существует реальный военный союз. В стратегиче­ском плане Беларусь, как выставлен­ный вперед редут, не дает сомкнуться балтийско-черноморской оси не са­мых дружественных, скажем так, по отношению к России государств, и в свою очередь может всегда в полной мере рассчитывать на всестороннюю помощь и поддержку Москвы на слу­чай попыток шантажа и силового дав­ления со стороны Запада.

В плане практической интеграции Союзное государство как первый успешный такой проект на постсовет­ском пространстве играет среди про­чего роль лаборатории и полигона, где отрабатываются и проходят обкатку различные формы межгосударствен­ной кооперации, где становятся вид­ны не только плюсы, но и препятствия и подводные камни, вытекающие из разности выбранных социально-эко­номических моделей. Накопленный за 15 лет опыт позволяет утверждать, что на пути объединения от проявле­ния противоречий, подчас острых, не уйти, но нет противоречий настолько фундаментальных и непреодолимых, которые нельзя разрешить с помощью разумных компромиссов (а иначе за­чем объединяться).

Есть все основания полагать, что Евразийский союз объективно должен будет выбрать схожий путь, тем более что на это же указывает опыт ЕС — единственного на сегодняшний день реально работающего поливалентного межгосударственного интеграционного объединения (при всех его минусах и справедливо критикуемых недо­статках): от таможенного блока — к общему рынку, от рынка — к союзу с отменой внутренних границ, от эконо­мического союза — к политическому с возможным включением военной со­ставляющей.

Что касается Союзного государ­ства, то даже в экономическом пла­не потенциал его далеко не раскрыт. Замечательно, что сразу после Указа Российского Президента о запрете импорта ряда продуктов питания из стран, которые ввели санкции против России, Минсельхоз Беларуси заявил о немедленной готовности заменить западных экспортеров по многим по­зициям. Однако на практике дело не сводится к простому — «нашел постав­щика — договорился — привез — про­дал»: существуют ограничения, свя­занные с ежегодными согласованиями торгового баланса, и сначала нужно договориться на уровне правитель­ственных ведомств, чтобы эти ограни­чения смягчить или снять.

С другой стороны, аудит россий­ской Счетной палаты использования средств союзного бюджета, выделен­ных в 2008-2013 гг. на реализацию программ Союзного государства, по­казал, что из 13 проверенных науч­но-технических программ только по 8 результаты полностью или частично внедрены в производство. Выявленные аудиторами нарушения носят систем­ный характер и связаны прежде всего не с чьим-то злым умыслом, а с недо­статками нормативного регулирова­ния. По большинству программ ожи­даемые промежуточные результаты не устанавливаются, сроки выполнения не определены, контроль госзаказ­чиков носит «формальный характер» (мы все знаем, что на деле означает этот эвфемизм). В итоге, как уже от­мечалось, созданные на бюджетные средства технологии и оборудование не всегда находят применение.

Иными словами, потенциал интеграции огромен. Но интеграции реальной, производственной, научно-технической, а не ее бюрократической имитации.