Голосуют все!

Однажды шотландцы уже выбирали независимость. На референдуме 1979 года 52 процента жителей автономии проголосовали за то, чтобы добиться большей самостоятельности в рамках Великобритании. Но по хитроумным условиям Лондона для признания этого решения нужно было не просто большинство, а чтобы проголосовали «за» более 40 процентов зарегистрированных избирателей, чего не произошло. Смогут ли власти Великобритании повторить этот фокус ещё раз и каких результатов стоит ждать от референдума 18 сентября, «Парламентской газете» рассказал доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой европейских исследований СПбГУ Константин Худолей.

- Почему для Шотландии так важен этот референдум?

- В последние десятилетия там усиливается национальное движение. Одна из причин этого состоит в том, что политические настроения шотландцев очень отличаются от политических настроений англичан. В частности, в Шотландии на протяжении многих лет побеждала на выборах лейбористская партия. В Англии, особенно в юго-восточных районах, всегда доминировали консерваторы. Отсюда и разница в социальной политике. Шотландцы уверены, что консерваторы, которые находятся у власти, ущемляет их социальные права. Замечу, что это один из главных лозунгов сторонников независимости, и его разделяют очень многие. В случае победы националисты обещают реформировать систему здравоохранения, сделав медицину доступной, и бесплатное высшее образование.

По последним опросам, сейчас 51 процент шотландцев высказываются за отделение. Тут условия с зарегистрированными избирателями нет, достаточно простого большинства. К фокусу 79-го года Лондон уже прибегать не будет, все осознали, что это была ошибка.

- Можно попробовать другую хитрость.

- Совершенно верно. Правительство Великобритании уже объявило об увеличении ассигнований и о расширении полномочий для шотландских органов власти, если они, конечно, останутся в составе Соединённого Королевства. Я допускаю, что часть шотландцев, купившись на эти обещания, в последнюю минуту предпочтёт расширение автономии, а не независимость.

Кроме того, и НАТО, и Европейский союз достаточно чётко дают понять, что в случае отделения Шотландии нужно будет заново вступать в эти организации, а это трудоёмкий процесс. Далее — развод с Великобританией. Вот тут такой комплекс проблем, которые я, честно говоря, смутно представляю, как можно решить за полтора года, которые отведены по планам на переходный период. Потому что речь идёт о разделении государственных бюджетов, о разрыве многих связей, которые соединяли страны долгие столетия, и многое другое.

Я думаю, что шотландцы всё-таки не станут рисковать стабильностью и согласятся на предлагаемые уступки Лондона.

- А если Шотландия на референдуме обретёт независимость, это как-то изменит отношения в мире, станет каким-то прецедентом?

- Я не берусь говорить за весь мир, но для Европы может и стать. Сразу же возникнет вопрос о Каталонии в Испании, а потом может появиться ещё ряд интересных сюжетов. Например, «развод» Фландрии и Валлони в Бельгии, тут могут появиться самые неожиданные комбинации.

- Можно ли говорить, что этот референдум может дать толчок к распаду Евросоюза?

- Нет, однозначно нет. Проблемы будут с членством новообразованных стран в Евросоюзе, но никаких тенденций к его распаду я не вижу. Один финский дипломат много лет назад сказал мне очень хорошую фразу: «Вся история Европейского союза — это драма, но эта драма ни разу не превратилась в трагедию». И я полностью с этим согласен.