Рубль на качелях. Не укачало бы

Но и на этом доллар не остано­вился. Последний день января завершился историческим ре­кордом — 35,2 рубля за доллар и 47,95 — за евро. Так низко наш родной дере­вянный еще никогда не падал. За пол­года подешевел на 15 процентов.

Должностные лица дружно при­зывали к спокойствию. Спекулянты, мол, подняли доллар, но, чтобы иметь прибыль — должны будут и продать, опустить его. Такие вот качели: ва­люта дорожает — рубль дешевеет — и наоборот. Увы, наоборот не будет. Даже если установится равновесие, то на новом, более низком уровне. Не зря же Центробанк через день менял, поднимал границы валютного коридо­ра. К началу января они уже вряд ли вернутся.

Не умер Данила, его смерть задавила

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина — образец оптимизма: «Это не рубль слабел, а доллар и евро доро­жали к валютам всех развивающихся стран».

Очень удобная для правительства формулировка, уважительная. Мой дед, помню, когда совхозный бригадир доставал его объяснениями очередно­го просчета, отмахивался: какая раз­ница — умер Данила или его смерть задавила. Понятно, и для деда, и для самого Данилы результат был важнее причин. Но для рубля, значит, и для всех нас это не так. Кризис 2008-го тоже объясняли весьма убедительно: заокеанский рыночный шторм за­хлестнул нашу спокойную гавань. Его волны «унесли» тогда 222 миллиарда долларов. Были рекордные в истории России золотовалютные резервы — 598 миллиардов долларов (август 2008 года), а к середине марта осталось 376 миллиардов. Слава Богу, цены на нефть опять пошли вверх, и копилка с золотом пополнилась до 509 милли­ардов (1 января 2013 года). Сейчас она опять полегчала — около 499 миллиар­дов долларов.

Все по классике. Плохо цивилизованному Западу — и нам плохо. Пошел он на поправку, крепнет, набирает ВВП — нам опять плохо. Что-то тут не так. Тем более, когда заштормило разви­вающиеся страны, и их валюту явно давили валюты благополучных стран, российский рубль держался. Стоял молодцом. Почему же не устоял? За месяц бразильский реал подешевел на 3 процента к доллару, турецкая лира — на 6,6, южнокорейская вона — на 3,5, рубль — на 6,6.

Чем же нам помешала выздорав­ливающая Америка? Уменьшила на 20 миллиардов долларов ежемесячные вбрасывания в свою экономику. Вот они и подорожали — очередное стран­ное объяснение наших финансистов. Заместитель председателя ЦБ Ксения Юдаева в интервью, казалось бы, убе­дительно раскрыла влияние политики американской федеральной систе­мы, Единого центробанка ЕС на на­шу валюту, на наш рубль. Безусловно, влияют, но не этими же 20 миллиарда­ми долларов, недоданных миру. Вряд ли какое-то количество из них вообще дошло бы до нас. Если бы даже что-то и дошло, то не задержалось?

Не убедительна ссылка и на ино­странных инвесторов, предпочитаю­щих теперь вкладывать свои капита­лы в крепнущие экономики США и Евросоюза. Но они и до злополучного января, признаемся, не очень-то стре­мились в Россию.

Поэтому убеждения руководителей ЦБ, министра финансов Антона Силуанова, экономики — Алексея Улюкаева о том, что нет «фундаментальных при­чин» для падения курса рубля, и нече­го опасаться его девальвации, — нико­го не убеждали. Чем больше ослабевал родной, тем сильнее была паника. Чем сильнее была паника, тем больше ос­лабевал рубль. Дефицит он и есть де­фицит, его расхватывают, несмотря на цену. В январе население стало замет­ным игроком на валютном рынке.

Достаточно сравнить объемы ку­пленной им валюты в минувшем и этом январе. Очевидно, такого ни в правительстве, ни в ЦБ не ожидали. Стремление неорганизованных граж­дан приобрести «полноценные деньги» наложилось на хорошо организован­ную и спланированную спекулятивную игру крупных банков. ЦБ не только не мог противостоять ей, но и не старал­ся в первой половине месяца, активно играя на ослабление бедного рубля.

«Данила» и впрямь не умер, его преднамеренно давили, лишив под­держки и подпитки.

Поплыли

Новое руководство ЦБ оказалось в драматической ситуации и не сразу правильно оценило ее. Если бы все было так просто. Новое руководство главного банка страны появилось не само по себе. Его назначили под но­вую программу денежного обеспе­чения развития страны. С приходом Эльвиры Набиуллиной в Центробанк началась новая финансовая политика. По Конституции за устойчивость ру­бля отвечает Центральный банк. Само понятие «устойчивость» не расшиф­ровывается и не уточняется. Боль­шинство экспертов подразумевают «стабильность курса, покупательной способности». Деньги — эквивалент стоимости товара — должны быть до­статочно постоянны, чтобы не вносить в экономику и жизнь сумятицу и не­разбериху. Только при этом условии возможен баланс товарно-денежных отношений. К сожалению, в первые же годы реформ рубль фактически лишили его фундаментальной роли, роли эталона.

Политика Центробанка направлена не на обеспечение баланса товарно-денежного обращения, чтобы денег хватило для производства продукции и ее реализации, а баланса рублево-ва­лютного обращения. То есть денежной массы, рублей, должно быть достаточ­но только для оборота валюты, посту­пающей в страну и находящейся в зо­лотовалютных резервах. Сделало это еще правительство Гайдара в расчете привлечь иностранные инвестиции, возвращать которые нужно в валюте и с процентами. Это дорого обходит­ся стране», — пишет главный редактор газеты «Промышленные ведомости», кандидат технических наук Моисей Гельман.

При серьезном анализе экономисты оперируют паритетом покупательной способности ППС валют, а не их обменным курсом. По ППС, рубль зани­жен по отношению к доллару и евро в 1,8—2 раза. Но его курс при обмене валют устанавливается, как и на лю­бой товар, согласно спросу и предло­жению, как на базаре. Такая «базар­ная цена» рубля почти вдвое ниже его подлинной. Притоку инвестиций, как оказалось, это мало помогает, повы­шению конкурентоспособности нашей экономики — тоже. Рубль все равно остается излишне дорогим, убеждены многие экономисты, необходимо пере­стать искусственно, то есть государ­ству, поддерживать его.

Экономике, прежде всего реаль­ному производству, дешевые деньги действительно придали бы ускорение. Есть два пути снижения их стоимо­сти — дешевые кредиты или деше­вый рубль. Лучше бы и то, и другое сразу. Но поскольку чудес не бывает, приходится выбирать. Впрочем, у пра­вительства выбора и не было. Умень­шить кредитные ставки невозможно из-за высокой инфляции. Остается одно — менять валютный курс рубля. Все постсоветские годы главной зада­чей Центробанка было поддержание его стабильности. С этого года Цен­тробанк от нее отказывается, Теперь его приоритет — борьба с инфляцией — таргетирование инфляции.

Грубо говоря, суть новой финан­совой политики — переход от «ва­лютного коридора» в «инфляционный коридор». Это четко сформулировала Ксения Юдаева: «Центробанк скон­центрирует усилия на инфляции и процентных ставках. От поддержания курса рубля придется отказаться, по­скольку это противоречащие друг другу задачи».

Боливар двоих не выдержит. И 13 января ЦБ объявил, что снижает целе­вые валютные интервенции до нуля. Пообещав, правда, проводить их ис­ключительно в границах «валютных коридоров». Но границы его подрас­тали, как уже говорил, день — через день. Это, видимо, готовило рубль (и население) к свободному плаванию. Отправить его плавать планировали уже в январе будущего года. Разуме­ется, ни Центробанк, ни Минфин не надеялись на то, что рубль побарах­тается-побарахтается, но все-таки по­плывет, а не пойдет ко дну. Серьезное ослабление его было неизбежным, даже желательным. При достаточно постоянной цене на нефть, газ, другое сырье поступление валюты в страну не уменьшалось. Рублей же в пересче­те по новому курсу в казне станови­лось значительно больше. Правитель­ство получало возможность выпол­нить все социальные обязательства — пускай и подешевевшими рублями.

Рубль начал тонуть у самого бере­га. Вот его значения в первой полови­не января (до заявления Центробанка о фактическом прекращении валют­ных интервенций) и во второй.

Так же спешно дорожал и евро. Ре­зультат превзошел самые негативные прогнозы, и Центробанк начал срочно отыгрывать назад. 24 января последо­вали новые объяснения и уточнения. И главное, за словами последовали мощные интервенции: 27-го ЦБ про­дал валюты на 30 миллиардов рублей, затем 3 дня подряд «выбрасывал» на валютную биржу по миллиарду дол­ларов. За январь на поддержку рубля ушло 6,6 миллиарда долларов. Для сравнения, в 2013 году — около 25 мил­лиардов.

Интервенции ослабили давление на рубль. За 10 дней февраля стоимость доллара снизилась с 35,2 до 34,6 рубля. Официальный прогноз — укрепление рубля продолжится. По мнению главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева, экономика прошла низшую точку и начала подниматься. Не следует то­ропиться отпускать рубль на свободу, считает он. Нужны «некоторые огра­ничения на степень свободы курсообразования в зависимости от факто­ров, связанных с финансовой стабиль­ностью».

Первый блин, точнее, первая волна девальвации (мягкой, плавной, управ­ляемой — эпитеты мало что меняют) явно не удалась. И поскольку власти явно от нее не откажутся (после всту­пления в ВТО у правительства нет иной возможности поддержать эко­номику, промышленность, сельское хозяйство, транспорт, защищать вну­тренний рынок, кроме девальвации), то важно, как она проводится. Как по­казало «ЧП» с рублем, и Минфин, и ЦБ действовали в 2014 году по стандар­там 2008 года. Все внимание и деньги опять концентрировались на банках. С теми же результатами. Дешевые краткосрочные кредиты им в основ­ном незамедлительно уходили на ва­лютную биржу.

Фактически ЦБ финансировал скупку своей собственной валюты. И тут уже был вынужден, спасая ситуацию, бросать миллиарды долларов в продажу. По расчетам доктора эконо­мических наук Никиты Кричевского, от таких краткосрочных операций крупные банки имели 100-процентную прибыль. Немало заработали и дру­гие спекулятивные структуры. А что в итоге досталось основному игроку на валютном рынке, его регулятору — Банку России и самой России? Боюсь, скорее всего, они в убытке, но лиха беда начало. От новой финансовой политики никто отказываться не на­мерен. Да и, наверное, невозможно.

У слабой экономики не может быть крепкой валюты. Она достаточно долго продержалась на нефтедолла­рах. Но сегодня и их уже не хватает на всех и на все. В 2009 году, в разгар кризиса, Эльвира Набиуллина твердо заявила: отечественная модель эконо­мики себя исчерпала. Совсем недавно, через пятилетие, она так же уверенно повторила: пока не найдем новую мо­дель экономики, производство до 2030 года будет расти по 2,5 процента в год. Но пока и это недостижимо.

Говорят, мир перевалил через эк­ватор кризиса, нашел новую модель развития. Это реиндустриализация, усиление роли государственного ре­гулирования в финансовом секторе.

Наше же правительство все эти годы либерализует и либерализует его, ос­вобождая от какой-либо ответствен­ности.

Даже капуста подорожала

Вряд ли слабый рубль, как рычаг, поднимет производство. Без импорт­ного оборудования, технологий оно не будет развиваться. Импорт теперь значительно подорожает. Кто же вы­играет от дешевого рубля? Те, кому и сегодня на Руси жить хорошо. Прежде всего, финансовые организации, ком­пании, работающие на экспорт. Кто бы ни выиграл, как всегда, расплатит­ся население. Чем дороже доллар, тем дороже все импортные изделия — от автомобилей до иголок, от мяса до морковки.

Более половины всех покупаемых нами товаров — привозные: и продо­вольственных, и промышленных, а лекарств — свыше 80 процентов. Так что ожидаемых социальных прибавок вполне может не хватить, чтобы ком­пенсировать удешевление рубля. Увы, дорожает не доллар, а наша еда, одеж­да, обувь. Мы почти ничего сами не производим. Это тоже эхо 90-х. Егор Гайдар не раз повторял, что России проще пробурить несколько новых скважин, чтобы, продав нефть, купить все необходимое.

Так и живем в полной зависимости от того кто, что и за сколько продаст. Во внешнем товарообороте из года в год растет доля импорта. В 2012 году увеличились закупки продовольствия — и в физическом, и стоимостном вы­ражении. Больше завезли мяса (говя­дины, свинины и даже птицы), рыбы, сыров, творога, злаков (кукурузы и ячменя). В прошлом году опять рост — импорта в целом и товаров народ­ного потребления, в частности. Пре­жде всего, продовольствия. Так что оно обязательно подорожает на рос­сийских прилавках. Правильно наши деды говорили: с чужой ладошки сыт не будешь.

Нам много рассказывали о выгодах вступления в ВТО, обещали — появит­ся больше товаров — качественных и дешевых. Увы, где они? Вероятно, через 2—3 месяца их будет поболь­ше. Посредникам станет выгоднее ввозить, но дешевые явно не появят­ся — скажется эффект слабого рубля. Инфляция — это обесценивание денег, снижение их покупательной способ­ности. Так что, не откладывая, пере­считайте и перераспределите свои зарплаты. Но январь мы прожили еще по нормам прежней финансовой по­литики.

По данным Росстата, инфляция в январе составила 0,6 процента (6,1 процента в годовом исчислении) — почти вдвое меньше, чем в прошлом январе. Как обычно, быстрее всего дорожает продовольствие: фрукты и овощи (на 5,8 процента), молоко, мо­лочные продукты, сыры, мороженая рыба. Зато несколько снизились цены на сахар, подсолнечное масло, гречку, яйца. Общий итог — стоимость месяч­ного минимального набора питания в среднем по стране увеличилась на 2,9 процента и составила 2923 рубля. Уме­реть при такой еде не умрешь, но и жизни радоваться не будешь.

«Все двухтысячные годы улучша­лась экономика из-за высоких цен на нефть и расконсервации советских мощностей. Увеличивался и пирог, ко­торый можно было разделить на всех. Но делится этот пирог так, что 95 процентов его достается олигархам и бюрократии, а все остальные доволь­ствуются 5-процентным остатком. По­этому у двух третей россиян зарплата меньше средней по стране», — говорит первый зампредседателя Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам, доктор экономических наук Оксана Дмитриева.

Споры вокруг плюсов и минусов новой денежной политики — пока больше теория. Как она будет реализовываться на практике, зависит от про­фессионализма и умения идеологов и прорабов очередного реформирова­ния. От того, какие цели оно пресле­дует. Страна не выдержит очередных социальных жертв ради чистоты ма­кроэкономических принципов.

Свободный рубль, безусловно, будет вынуждать экономику своевременно и адекватно реагировать на происхо­дящие в ней изменения. Но свобода, как известно, — осознанная необходи­мость. Как бы на новом витке либера­лизации не уронить сам рубль.

«Правительство, уверен, будет со­блюдать баланс между интересами экономики и социальным спокой­ствием. Никому нельзя ослаблять рубль до такой степени, когда значи­тельная часть населения переместится из категории со средним уровнем до­ходов до категории с низким уровнем. Определенное ослабление рубля дик­туется потребностями федерального бюджета, пополнения налоговой ба­зы. Как только будет нащупан баланс в доходах федерального бюджета, а экономика немного оживет, тут же ослабление рубля прекратится. Рубль закрепится примерно на тех же пози­циях, как это было полгода назад и в конце прошлого года», — считает док­тор экономических наук Никита Кричевский. Жизнь покажет, прав ли он?

Даже теория учит осторожности. Несмотря на преимущества для эко­номики режима свободного плавания валютного курса, его регулирование сохраняет свою значимость для раз­витых и развивающихся стран