Сергей ГЛАЗЬЕВ: Модернизация без мифов

О необходимости реиндустриализации заявил Президент Владимир Путин. Однако дискуссии о выборе путей развития в обществе продолжаются. А еще с социалистических времен мы знаем, что идеи становятся силой лишь тогда, когда они завладевают массами. Академик РАН, советник Президента России Сергей ГЛАЗЬЕВ вместе с группой ученых подготовил для правительства ряд предложений по стратегии развития страны. По просьбе журнала «РФ сегодня» он поделился своими мыслями о том, что необходимо предпринять для обеспечения устойчивого экономического роста и инновационного курса движения в будущее.

Дискуссия в обществе уже идет не по вопросу «Новая индустриализация или сырьевая модель?», а, скорее, во­круг конкретных путей реализации новой модели развития. Что касается общей стратегии, то вопрос полити­чески решен. Руководство страны — и Президент, и премьер — многократно заявляли о необходимости новой ин­дустриализации, переходе на иннова­ционный путь.

Дестабилизация в конце 2008 го­да сбила траекторию экономического роста и не дала реализовать цели Кон­цепции долгосрочного социально-эко­номического развития России, приня­той Правительством РФ в октябре то­го же года. Мы сегодня отстаем прак­тически в 1,5 раза по показателям раз­вития от намеченных целевых ориен­тиров. Естественно, требуется анализ, почему меры антикризисной политики не были сбалансированы и увязаны с целями долгосрочного развития, обо­значенными Владимиром Путиным в октябре 2008 года.

Россия потратила на антикризисные меры триллионы рублей, но иначе, чем другие страны. Государство спасло биз­нес ряда крупных собственников, за­крыв глаза на их вопиющую некомпе­тентность как управленцев. Однако да­леко не все из них услышали требова­ние Владимира Путина вложить полу­ченные от государства почти бесплат­ные кредитные ресурсы в реальный сектор. Триллионы рублей, выданных ЦБ, банки направили на спекуляции против рубля, следствием чего стало обрушение его курса, обесценение сбе­режений граждан и всплеск инфляции. Банкиры на этом «заработали» около 300 миллиардов рублей, а объемы про­изводства машиностроения упали на 40 процентов. В других странах более 80 процентов таких средств пошли на поддержку инноваций, освоение новых технологий и в первую очередь повы­шение энергоэффективности.

На фоне глобального финансово­го кризиса внимание общественности обычно привлекается к динамике по­казателей фондового рынка, разно­го рода финансовым пузырям и ката­строфам. За этой бурлящей поверхно­стью сегодня идет быстрое становле­ние нового технологического уклада. Его ядро — комплекс производств, связанных с нано-, био-, информаци­онно-коммуникационными и други­ми технологиями, растет с темпом 35 процентов в год! Через несколько лет именно за счет роста групп этих новых производств мир начнет выходить из глобального кризиса.

Не опоздала ли Россия? Пока еще нет. У нас еще есть возможность вско­чить на подножку уходящего поезда, освоить перспективные ниши в новом технологическом укладе и таким об­разом выйти на траекторию опережа­ющего роста, модернизируя все другие отрасли на основе ключевых техноло­гий нового уклада.

Процесс перехода означает паде­ние спроса и снижение цен на сырье. Это связано с кардинальным повыше­нием эффективности, и прежде всего энергоэффективности, которая в про­изводствах нового уклада на порядок выше, чем в традиционных. Поэтому оставаться в теплом болоте сырье­вой трясины и за счет нефтедолларов закрывать все дыры долго не полу­чится. Окончательное скатывание в сырьевую модель аукнется не только падением темпов роста, а вызовет де­градацию вслед за промышленностью и социальной инфраструктуры, и сни­жение уровня жизни, и прочие непри­ятные последствия.

То есть экономике России предстоит структурная перестройка. В этот пери­од объективно колоссальным образом вырастает роль государства. Возникает нужда в максимально внимательном его участии в аспектах стратегического пла­нирования, организации долгосрочных инвестиций, предоставления кредит­ных ресурсов для поддержки инноваци­онной активности и развития производ­ства. Какими должны быть соответству­ющие механизмы, сегодня обсуждается.

Преодоление возникающей депрес­сии побуждает государство стимулиро­вать спрос и инвестиционную актив­ность. Исторический опыт свидетель­ствует об исключительной масштабно­сти и драматичности организации та­кого стимулирования в периоды круп­номасштабных технологических сдви­гов. До сих пор оно принимало форму резкого увеличения государственных оборонных расходов, вылившихся в гонку вооружений в космосе в 70-е годы в ходе прошлого аналогичного структурного кризиса и в катастро­фу Второй мировой войны в ходе по­запрошлого кризиса, обусловленных сменой технологических укладов. В процессе смены доминирующих техно­логических укладов в 70-е — 80-е годы ХХ века развернутая в США Страте­гическая оборонная инициатива дала мощный импульс развитию комплекса информационно-коммуникационных технологий. Его рост на 25 процентов в год в течение двух десятилетий обе­спечивал устойчивое экономическое развитие ведущих стран.

В определенной степени милита­ризация экономики в периоды смены технологических укладов — следствие доминирующей во властвующей элите стран Запада либертарианской идео­логии, которая ограничивает участие государства в экономике вопросами правопорядка и безопасности. В ре­зультате объективная потребность в резком повышении роли государства в этот период, включая обеспечение как спроса, так и предложения новейших технологий, принимает форму мили­таризации экономики и провоцирует усиление международной военно-по­литической напряженности.

Немалое значение в ее эскалации имеет то обстоятельство, что смена технологических укладов сопровожда­ется изменениями в составе не только лидирующих отраслей, корпораций и производств, но и стран, и регионов. Лидирующие страны, сталкиваясь с пе­ренакоплением капитала в устаревших производствах, стремятся сохранить доминирующее положение, прибегая к военно-политическому давлению в целях консервации выгод­ной им системы международных эко­номических и политических отноше­ний. Одновременно решаются задачи увеличения спроса на продукцию но­вого технологического уклада посред­ством наращивания военных расходов.

Для предотвращения угрозы оче­редной холодной или горячей войны нужны серьезные усилия ведущих стран мира, включающие согласова­ние национальных антикризисных политик и стратегий развития.

Какую систему действий необхо­димо реализовать нам, чтобы освоить базовые технологии нового уклада? Прежде всего речь идет об изменении денежно-кредитной политики, пере­ходе на внутренние источники креди­тования экономики, ориентировании на спрос на деньги со стороны про­изводственных предприятий. Нужно будет расширять рефинансирование коммерческих банков с привлечени­ем долгосрочных инструментов и под обязательства промышленных пред­приятий с тем, чтобы банки гонялись за ними, а не наоборот.

Недавно в Москве прошел предста­вительный экономический форум, на котором ученые, политики и предста­вители реального бизнеса обсуждали концепцию развития страны. Там вы­сказывалось мнение о том, что, несмо­тря на риторику, власти в реальности ничего менять не хотят. Не думаю. Од­нако существует разрыв между целеполаганием и инструментами реализа­ции намеченных задач.

Первое. Если говорить, скажем, о бюджетной политике правительства, то в ней можно увидеть поставленные цели. Масштаб деятельности институ­тов, призванных поддерживать пере­ход на инновационный путь развития, намного меньше требуемого. Полити­ке недостает системности. Есть цели, но нет четкой системы мер по их реа­лизации. А вот в денежно-кредитной политике наблюдается полный отрыв от них. Это второе. Она ведется по-прежнему вне целей экономического роста, модернизации и развития. Как и раньше, ЦБ не считает нужным орга­низовывать долгосрочный кредит для развития экономики. Кредитная по­литика, с его точки зрения, — только регулирование денежной массы и под­держка ликвидности банковской систе­мы. А долгосрочные кредиты, длинные деньги — это, мол, пусть рынок сам все сформирует. Лет через сто, может быть, это и произойдет.

Денежно-кредитная политика все эти годы работала на торможение эко­номического роста: денежные власти изымали денег из экономики больше, чем давали. В медицине стерилизация означает лишение организма способ­ности к воспроизводству, в экономике — способности к развитию. «Бюджет­ное правило» до кризиса 2008 года на­зывалось «ценой отсечения». Сейчас по нему отсекается до 7 процентов до­ходов федерального бюджета. Это же астрономические суммы! Мы могли бы поднять уровень инвестиционной со­ставляющей в полтора раза, не замора­живая нефтедоллары и не направляя их на поддержку иностранных финансо­вых пузырей вместо вложений в разви­тие. Сбережения позволяют нам реаль­но выйти на обозначенную Президен­том норму накопления 27 процентов.

Третье. Налогово-бюджетная по­литика также не соответствует проде­кларированным целям экономической политики. Главное бремя налогов ло­жится на создание стоимости, а не на ренту, что было бы логичнее для сти­мулирования инноваций.

Четвертое. Нет отпечатка новых ориентиров экономической политики и в вопросах ценообразования. Мы говорим о том, что нужно поднимать обрабатывающую промышленность, а естественные монополии реализуют задачу выхода на равнодоходные цены внутри страны и вовне. С их точки зре­ния, экспортные и внутренние цены должны выровняться. Кроме баналь­ной жажды наживы, тут никакой логи­ки нет. Вместо того, чтобы заниматься регулированием, обеспечением про­зрачности и повышением эффектив­ности работы естественных монопо­лий, созданием благоприятных цено­вых пропорций, наше государство по сути дела потакает их погоне за сверх­прибылями и бесхозяйственности.

К сожалению, по ключевым направ­лениям экономической политики (де­нежно-кредитная, налогово-бюджет­ная, ценообразование) у нас нет связу­ющих механизмов между целями мо­дернизации развития и инструментами экономической политики. Вот главная беда, по моему мнению. Те, кто оправ­дывают, пропагандируют и разрабаты­вают такую политику, на самом деле руководствуются некими мифологема­ми и схоластическим подходом, абсо­лютно не отвечающими реалиям жиз­ни. В современных условиях непозво­лительная роскошь держать гигантские деньги в резервах вместо того, чтобы вкладывать их в развитие экономики.

При выборе стратегического кур­са экономической политики спор, на мой взгляд, идет не между апологетами либеральной модели и сторонниками государственного регулирования. На самом деле дискуссия ведется между здравомыслящими людьми (теми, кто понимает закономерности экономиче­ского развития) и «квазирелигиозными фанатиками», которые свято верят в су­ществование механизма свободной кон­куренции и достижимость равновесия на «свободном рынке». Последние не замечают ни научно-технического про­гресса, ни монополизации, ни гигант­ской роли вздувающих цены посредни­ков в нашей сегодняшней экономике.

Демистификация, демифологиза­ция экономической политики, счи­таю, сейчас важнейшая задача. Без этого мы не осуществим модерниза­цию и останемся за бортом нового тех­нологического уклада.