Как выжить в глобальной экономике

Понимаем и другое: наша страна сама оказалась полноценной частью глобальной мировой систе­мы, что, как считают многие отечественные эксперты, во многом усугубляет складывающуюся ситуацию. Их точку зрения мы слышали не раз. Однако чтобы сложить полную картину, неплохо было бы узнать мнение экспертов зарубеж­ных. Например, мнение профессора Джеффри Соммерса, выступившего с лекцией «Политэкономия геоэкономических сил, определяющих современное мироустройство: новое видение развития экономики России и более стабиль­ного миропорядка» в рамках международной программы Института обществен­ного проектирования «Русские чтения». Его взгляд на проблемы представляет особый интерес, так как он рассматривает доступность природных ресурсов, включая энергоресурсы, как один из наиболее важных факторов развития, как национальных экономик, так и глобальной политической экономики. Для России, по-прежнему сидящей на «нефтяной игле», эти темы имеют жизненно важное значение.

Цена глобальной экономики

Затяжной глобальный экономический кризис длится чуть ли не последние сорок лет. За последний месяц мы ви­дим резкое, отчетливое падение цен не только на нефть, но и на газ. Это будет выгодно Соединенным Штатам, за ис­ключением крупных энергетических компаний в самих США. И, конечно, это достаточно негативно повлияет на такие страны, как Россия. Мы видим, как меняется курс рубля, как это со­впадает с падением цен на нефть, что для России серьезная проблема.

Стоит напомнить, что серьезное изменение цен вообще или какие-то изменения конфигурации только на глобальных энергетических рынках часто заканчиваются перекраиванием глобальной экономики в целом. Это могут быть некие сигнальные собы­тия, которые приводят к изменению всей экономической системы. Стоит вспомнить, что в 1918 году мир также столкнулся с энергетическим кризи­сом. Главной формой энергоносителя тогда были дрова и уголь, а самыми развитыми частями глобальной эко­номики того времени — северо-вос­ток Европы и Китай. Еще в конце XVIII века эти регионы вырвались вперед в плане экономического развития.

Причина же заключалась в том, что в Великобритании, например, главный источник энергии — уголь — находил­ся фактически рядом с городами. Но влажный климат Британии породил одну проблему, которую надо было решать: угольные шахты затаплива­лись водой. И решение было найдено: появился паровой двигатель, который использовался для откачки воды. Поз­же это трансформировало фактически всю экономику Великобритании, да и вообще всего северо-запада Европы. Китайский же уголь находился далеко от городов, и проблемы с затоплением шахт не стояло. Проблема была из-за взрывов метана, решить ее не удава­лось и до сих пор, кстати, не удается. В результате изменений в энергетиче­ской среде создался большой разрыв в экономическом развитии Китая и северо-запада Европы, что надолго поменяло ситуацию.

Другие серьезные изменения в ми­ровой истории связаны с изменениями цен на зерно. Зерно — тоже очень важ­ный фактор, который способен пере­форматировать экономическую систе­му. В 20-30-х годах прошлого века цены на него резко упали. Все это повлияло на планы развития Советского Союза в сфере проведения индустриализации. Руководство СССР планировало за счет продажи зерна получить средства на покупку необходимого оборудования. Но цены на зерно упали, и это фактиче­ски создало в Советском Союзе извест­ный кризис 30-х годов. Конечно, инду­стриализация была проведена, но если бы падение цен на зерно не произошло, то она прошла бы более спокойно, воз­можно, более успешно и менее болез­ненно для советского народа.

Но вернемся к энергии. В 70-х годах ХХ века был великий кризис в Соеди­ненных Штатах, в основном из-за из­менения цен на нефть. Они повысились чуть ли не на 1000 процентов. Это силь­но ударило и по американской, и по европейской экономике. В 80-х годах уже Соединенные Штаты и Саудовская Аравия сконструировали искусствен­ный нефтяной кризис для того, чтобы ударить по Советскому Союзу, и у них это получилось. Когда Советский Союз развалился, начался большой экономи­ческий бум в Великобритании, в Китае, в США, а Россия, соответственно, ли­шилась своего капитала. Выведенные из страны деньги осели в карманах тех, кто владел бывшими государственны­ми активами, они отправлялись в Вели­кобританию, в США через офшорные банковские системы, например, на Ки­пре, в Латвии. Эти деньги поддержали экономический рост в США и Велико­британии. Начался бум на фондовых рынках. Фактически это была переда­ча материальных ценностей. А для Рос­сии, конечно, во многом был потерян инвестиционный капитал.

Нефть, как ахиллесова пята

С одной стороны, открытие больших нефтяных запасов поддерживает эко­номику. Но, с другой стороны, зависи­мость от нефтяных денег стала ахил­лесовой пятой для российской эконо­мики. Мы видим, насколько Россия зависит от нефтяных доходов, по срав­нению, например, с США. В РФ доля правительственных доходов от угле­водородов составляет приблизитель­но 50 процентов. Для США эта цифра практически равна нулю. Существую­щие минусы для США компенсируют­ся покупательной способностью насе­ления, восстановлением производства. При этом нужно помнить, что нефте­добыча в Соединенных Штатах до сих пор остается относительно дешевой, даже с учетом сланцевой нефти. Слан­цевая нефть не так уж дешева в про­изводстве. Бакенское месторождение, которое является одним из драйверов сланцевой добычи в США, становится прибыльным на уровне 42 доллара за баррель. Но с учетом постоянного со­вершенствования технологии по буре­нию и производству сланцевой нефти и газа эта цена снижается.

Есть два возможных последствия того, как этот бум нефтедобычи может отрицательно сказаться на России. Во-первых, это уменьшение доходов в го­сударственный бюджет. Во-вторых, Рос­сия стремится стать крупнейшим экс­портером зерновых, но рано или поздно тенденция снижения цен на нефть и газ повлияет на снижение зерновых цен.

Кроме того, более объемное произ­водство нефти и газа в США отразится на том, что многие земли там, которые пока используются для производства биотоплива, будут введены в сель­скохозяйственный оборот. И, соответ­ственно, это повлияет на снижение цен на глобальном продуктовом рынке. Конечно, остается некая вероятность того, что процесс будет замедляться усилиями очень сильного сельскохо­зяйственного лобби США, которое имеет серьезные рычаги политическо­го влияния. Но кардинально изменить ситуацию ему вряд ли удастся. Безус­ловно, будут предприниматься попыт­ки выбить субсидии на производство биотоплива, но в какой-то момент рынок себя отрегулирует, и эти земли вновь будут направлены на производ­ство сельхозпродуктов.

Глобальная экономика и геополитика

Есть известная фраза, что война — это способ ведения политики другими ме­тодами. На сегодняшний день мы ви­дим, что используется способ ведения войны через контроль цен на нефть. Вполне вероятным представляется тот факт, что США и саудиты взаимодей­ствуют по ценообразованию и по нефтедобыче. Они хотят снизить цены на нефть с 2011 года. Геополитическая стратегия обеих стран заключалась в том, чтобы изменить политическую ситуацию в Сирии, свержение Башара Асада тоже входит в их желания. И здесь мы видим, что есть попытка со стороны России изменить эту геополи­тическую ситуацию, как и на Украине, также через изменение нефтяных цен.

Еще один момент, на который стоит обратить внимание, — это изменение цен на природный газ. Их разброс се­годня идет на пользу США, особенно там, где используется природный газ из новых сланцевых месторождений. В других регионах мира после 2010 года цены, наоборот, начинают подни­маться, что дает США огромное пре­имущество с точки зрения стоимости газа и его использования для экономи­ки. Ведь в ряде случаях он стоит на треть дешевле, чем в некоторых реги­онах Европы. А это значит, что стои­мость электричества для потребителя иногда на треть меньше, чем где-то в Европе. Поэтому Соединенные Штаты сейчас начинают привлекать прямые иностранные инвестиции в свой про­изводственный сектор. Многие за­падноевропейские производители от­крывают сейчас свои промышленные площадки в США.

А что же Россия? Ведь и у нее по­являются то же преимущество и воз­можность отреагировать в благопри­ятном для себя ключе. Я уверен: в России уже предпринимаются попыт­ки извлечь пользу из низкой стоимо­сти электричества, которая, видимо, примерно та же, что и в США. С точки зрения промышленного производства, привлечения прямых иностранных инвестиций для экономики, здесь от­крываются возможности поработать в рамках текущего экономического кри­зиса. Конечно, извлечь краткосрочную выгоду не удастся, но средне- и долго­срочную — вполне. Российская тариф­ная политика вполне благоприятна для развития производства, особенно в автомобильном секторе. И если это будет использоваться достаточно ум­но, польза для Российской Федерации представляется очевидной.

Более того, в интересах Соединен­ных Штатов и России удерживать це­ны на природный газ в США на низком уровне. Именно в США, потому что Россия может направлять свои усилия на кампании против расширения ис­пользования технологий гидроразрыва пласта при добыче газа. Работая с аме­риканскими лоббистскими группами, мы уже видели, как это происходит. Россия вполне способна влиять здесь на средства массовой информации, на формирование общественного мнения. Необходимо, чтобы внутри США эту позицию поддержали и промышленни­ки, и националистически настроенные круги общества, с тем, чтобы внутрен­няя цена природного газа не повыша­лась, и он не уходил на экспорт.

Конечно, крупные энергетические компании хотят строить термина­лы по СПГ и экспортировать его, но это будет неблагоприятно для стра­ны, хотя бы потому, что уйдет много лет на строительство портовой ин­фраструктуры. Если промышленные круги в США смогут остановить эти усилия, тогда они будут пользовать­ся благоприятной стоимостью газа для промышленности. Преимущество для России здесь будет в том, что де­шевый газ из Америки не выйдет на европейские рынки, не создаст, таким образом, конкуренцию и не затронет традиционные сферы интересов Рос­сийской Федерации. То же имеет от­ношение к Японии и Китаю. Россия может инициировать диалог с амери­канскими промышленными кругами, убедив их держать весь газ дома, не пытаться сжижать его, вывозя на экс­порт. То есть, с одной стороны, спо­собствовать развитию американской экономики, а с другой — Россия смо­жет удерживать цены на газ на отно­сительно высоком уровне и укреплять свою позицию на европейском и дру­гих газовых рынках.

Главное препятствие этому — так называемые «ястребы» во внешней по­литике, которые хотели бы использо­вать энергоносители для ослабления позиции России и закрепления США на международных энергетических рынках. Но сегодня общество в Соеди­ненных Штатах не хочет эскалации напряженности с Россией. Американ­цы хотят иметь дешевую энергию и больше рабочих мест. Для России от­крывается отличная возможность сы­грать на этом поле.

Падение нефтяных цен может спо­собствовать развитию мировой эко­номики. Появится больше спроса и на возобновляемые источники энергии, и на ископаемое топливо. Соответ­ственно, в перспективе могут вырасти цены на металлы по мере того, как, выздоравливая, мировая экономика будет стимулироваться дешевой энер­гией. Пока мы этого еще не видим и наблюдаем лишь снижение цен на энергоносители и на промышленные металлы, что неблагоприятно для Рос­сии, поскольку она является одним из крупнейших экспортеров металло­продукции. Однако ситуация может измениться, если мировая экономика начнет выходить на траекторию роста.

Перспективы России

У России есть свои преимущества и свои недостатки. Если Россия не станет страной, которая привлека­ет больше капитала или не научится удерживать собственный, если она не будет привлекать лучшие умы, то перспективы не очень хорошие. Рос­сия должна научиться инвестировать деньги в национальную экономику и, что особенно важно, в научно-иссле­довательские и опытно-конструктор­ские разработки (НИОКР).

Следует понимать, что такое НИ-ОКР и связанные с ним инновации. Это будущие точки экономическо­го роста. После кризиса 70-х годов в мировой экономике произошли ко­лоссальные изменения, в результате которых капитал из производства и соответственно работ в рамках на­учных исследований переместился в финансовый сектор.

Знаменитая экономическая модель Форда, которая в свое время позво­лила выработать очень эффективные техники и методологию массового промышленного производства в рам­ках одной компании и была очень эф­фективной с точки зрения финансиро­вания исследовательских разработок, уступила место совершенно иному подходу. Появилась новая модель ор­ганизации бизнеса и производства. Большие корпорации стали сбрасывать все непрофильные активы, пытались фокусироваться лишь на ключевой деятельности, отдавать большинство производств на аутсорсинг, начали фокусироваться на занятиях прибыльной финансовой деятельностью, не беспо­коясь о том, что можно было бы про­извести, пользуясь результатами науч­ных исследований, потому что место НИОКР в этой модели уже не было.

Эта новая модель, которую называ­ют открытая модель дистрибуции, по­родила появление новых дистрибью­торов продуктов вроде Волмарта. И сейчас мы наблюдаем волмартизацию экономики, когда отношения между дистрибьюторами и производителями меняются. Дистрибьютор становит­ся настолько мощным, что он может диктовать производителям цены и все остальные условия. Таким образом, устраняется важный источник иннова­ций НИОКР, которые необходимы для создания новых продуктов.

Отход от инноваций, от НИОКР по­рождает опасность их уничтожения. Хотя пока они не исчезают, а просто перемещаются в какие-то другие ме­ста, где ситуация более выгодная. Аме­риканские корпорации в рамках пост-фордистской модели выводят НИОКР и инновации в общественные и госу­дарственные университеты, которые фактически превратились в последний оплот научных исследований. Вместе с тем, передав НИОКР на откуп государ­ственному сектору, эти же корпорации добиваются снижения налогов.

И здесь возникает противоречие: нельзя поддержать НИОКР, если при этом сокращается государственное финансирование университетов, кото­рые создают инновационный продукт, так как меняется общий вектор разви­тия. Но мы наблюдаем, что универси­теты получают все меньше и меньше поддержки. После развала Советского Союза финансирование НИОКРов во­обще практически приостановилось.

Так происходит во всем мире. Но везде по-разному. Самые большие доли ВВП, которая выделяется на на­учно-исследовательские цели, при­ходятся на США, Францию, Японию, Швецию. Во многих странах количе­ство денег, идущих на НИОКРы, на­правляется на прикладные исследова­ния, а не на фундаментальные. Соот­ветственно, не готовится необходимый фундамент для инвестиций, поэтому многие компании фактически декла­рируют, что они что-то исследуют, а на самом деле просто используют это в качестве лазейки, чтобы не платить налоги или получить какие-нибудь на­логовые преференции и льготы. Что касается России, то она находится чуть ли не в самом конце списка, все­го лишь около 1 процента ВВП тратит­ся на НИОКР. При таком уровне рас­ходов на научные изыскания выжить в глобальной экономике сегодняшнего дня вряд ли возможно.

Безусловно, возникает большая проблема — как финансировать эту деятельность? Проблема эта во многом связана с различными способами ухода от уплаты налогов. Если рассмотреть ситуацию в США, видно, что между 40-ми и концом 60-х годов здесь на­блюдался наиболее высокий верхний предел налогообложения и одновре­менно самый высокий уровень эконо­мического роста и благополучия. Нель­зя сказать, что одно вызвало другое, но, с другой стороны, возникающую связь тоже отрицать нельзя. В то вре­мя верхний предел налогообложения находится в районе 90 процентов, что означало: если вы зарабатывали боль­ше 3,6 миллиона долларов, то облага­лись налогом порядка 90 процентов. То есть, полученные деньги на 90 процен­тов возвращались в экономику. Благо­даря этому, во-первых, создавались средства, которые инвестировались в инфраструктуру, во-вторых, деньги на­правлялись на НИОКР. Логика проста: никому не хочется отдавать деньги просто так, любой нормальный бизнес­мен предпочтет, чтобы его 90 процен­тов налога пошли на развитие его соб­ственного предприятия, на инновации и НИОКР. Так, избегая уплаты налогов, вы все равно создаете некую пользу.

Что делать?

Решение по преодолению кризиса 70-х годов состояло в том, чтобы увеличить инвестиционный капитал за счет сни­жения налоговой ставки. Исходили из того, что деньги пойдут на НИОКР, на самом деле они ушли куда угодно, но только не туда.

Есть все основания полагать, что экономические идеи 30-х годов, в принципе, подошли бы и к нынешним кризисным условиям. Сегодня у нас слишком много ресурсов, которые не используются должным образом.

В 30-е годы экономисты и прави­тельства, независимо от своих идео­логических предпочтений, в США, в Великобритании, в Советском Союзе, в Германии считали, что нужно по­менять экономическое мышление. Те идеи, которые они применяли, полно­стью переворачивали все традицион­ные представления об экономике.

Вот некоторые возможные решения на будущее. Необходимо выработать и принять международные соглашения для контроля над офшорными бан­ковскими системами, что очень важно. Необходимо ввести налог на землю. Землевладельцы должны либо исполь­зовать ее, либо платить за нее налог, причем он должен быть очень боль­шой. Собственность не должна где-то прятаться, она должна приносить доходы государству. И если у кого-то есть земли в большом количестве, то эти люди должны платить высокие на­логи. Кстати, если они будут введены, то стоимость недвижимости упадет, и в итоге это приведет к выводу денег из финансового сектора. А куда день­ги пойдут? На производство. Я абсо­лютно уверен, что эта мера окажется очень легкой в плане реализации и будет иметь большой положительный эффект для экономики. Но для ее во­площения необходимо, прежде всего, политическое решение.

Следующее решение: необходимо изменить государственный сектор и сделать так, чтобы он превратился в источник создания новых технологий. Кроме того, необходимо поднять зара­ботную плату, повысить налоги на ка­питал и недвижимость, чтобы средства эти не сидели без дела, а работали на государство и на развитие экономики. Ну и, кроме того, в качестве послед­него средства можно прибегнуть к системе, основанной на двух валютах, чтобы развивались местные отрасли.

Нелишне было бы вспомнить и те принципы возрождения экономики, которые возникли в Германии в те же 30-е годы. Безработица вызывает нищету, рабочие места создают материальные блага. Капитал не создает рабочих мест, рабочие места создают капитал. Утверждения достаточно простые, но интересные.