Возвращать ли конфискацию

История конфискации как уголовного наказания уходит в глубь времен. Впервые о конфискации идет речь еще в римском праве. Однако в современных условиях в законодательстве других государств мера эта присутствует довольно редко. Более того, в ряде стран она и вовсе запрещена Конституцией.

Если мы заглянем в статистику судебного департамента России, то увидим, что за первое полугодие 2014 года конфискация имущества была назначена всего 200 осужденным по приговору суда. Это, конечно, капля в море. Очевидно, что такие цифры на фоне растущего числа коррупционных преступлений только множат число сторонников возврата конфискации в Уголовный кодекс. Немало таковых и среди законодателей: за нынешний созыв в Госдуму внесено три законопроекта (последний 17 сентября), предлагающих расширить действие конфискации.

Справедливости ради следует сказать, что разговоры о возврате конфискации в УК не совсем корректны. На сегодняшний день она там присутствует. Активнее всего конфискация применялась в советские времена. Изменения социально-экономического уклада, произошедшие в 90-е годы, привели к необходимости пересмотреть и ряд статей УК. И в 2003 году из уголовного законодательства конфискация была исключена. Однако ненадолго: уже в 2006 году с подписанием Россией Конвенции ООН о борьбе с коррупцией конфискация была возвращена в уголовное законодательство.

Сегодня в УК предусмотрен порядок изъятия в доход государства имущества и средств, добытых преступным путем, но конфискация исключена из системы наказаний и отнесена к «иным мерам уголовно-правового характера». Дело в том, что в Конвенции ООН конфискация предусматривается как средство борьбы с международными террористическими организациями (в основном это касается арестов счетов террористов). В России же, наверное, по старой памяти (в СССР ведь забирали не только нажитое нечестным путем, а все имущество, кроме небольшого перечня личных вещей, не подлежащих изъятию) продолжают рассматривать данную меру как средство борьбы с коррупционерами бытового уровня. В этом отношении статус конфискации как меры наказания остается не проясненным.

Именно это обстоятельство и побуждает отдельных законодателей вносить законопроекты, толкующие конфискацию расширительно. Так, законопроект единоросса Сергея Тена предлагает в качестве наказания за коррупционные деяния принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства имущества, находящегося в собственности осужденного. То есть осужденных по этим статьям предлагается лишать всего нажитого имущества, а не только того, что нажито преступным путем.

Депутат коммунист Юрий Синельщиков идет еще дальше. Во внесенном им законопроекте говорится о том, что имущество позволяется конфисковывать у родственников лиц, совершивших коррупционные преступления, если будет доказано, что эта собственность приобретена на незаконно полученные средства.

А депутат Илья Костунов считает, что конфискации должно быть подвергнуто в том числе и имущество осужденного, переданное третьим лицам и компаниям «безвозмездно или за плату, явно несоизмеримую стоимости этого имущества».

Картина споров вокруг конфискации была бы неполной, если не упомянуть о позиции Следственного комитета, который является горячим сторонником введения этой меры в полном объеме. Вместе с тем Минюст более сдержан в оценках подобных законодательных инициатив. Кстати, порядок наложения и продления даже ареста имущества (это отнюдь не конфискация!) регулирует статья 115 УПК. Однако в 2011 году Конституционный суд России по жалобам граждан и юридических лиц провел проверку на соответствие Конституции данной статьи. И пришел к выводу, что ряд ее положений не соответствуют Основному закону страны. В соответствии с постановлением Конституционного суда были подготовлены поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, которые уточняют порядок наложения и продления ареста на имущество лиц, не являющихся обвиняемыми или подозреваемыми в уголовных преступлениях.

Глава Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству Владимир Плигин замечает, что проблема конфискации «крайне многослойна». Он также упомянул о том, что прежде, чем расширять действие данной меры, очень важно оценить возможные последствия (см. комментарии экспертов).

Очевидно, что сегодня было бы правильнее не слепо копировать прошлый правовой опыт, а искать наиболее точные инструменты, которые позволили бы по-настоящему эффективно бороться с преступлениями коррупционной направленности.

Всеволод Сазонов,

доктор юридических наук:

- Лоббисты поправок о конфискации хотят создать правовую возможность для изъятия имущества у произвольного круга лиц без необходимой доказательной базы. В результате нечестные сотрудники правоохранительных органов могут использовать такую конфискацию имущества у родственников как способ давления на них и склонения к даче признательных показаний.

Кроме того, есть и серьезная коррупционная составляющая: принятие поправок в УК может привести к увеличению количества взяток и их прямому вымогательству со стороны следственных органов, поскольку их полномочия расширяются, а четких критериев установления законности имущества не предлагается.

Иван Сухарев,

член Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству, депутат фракции ЛДПР:

- Часто можно слышать о необходимости вернуть конфискацию в Уголовный кодекс. Однако задача эта крайне сложная в современных условиях, и на то есть свои объективные причины. Изменились сами способы сохранения добытых преступным путем денег. Сегодня нет смысла вкладывать их в десятки дорогих шуб, автомобили, драгоценности, как это делали советские цеховики, для которых конфискация в основном и предназначалась. Сейчас есть более надежные способы прятать преступные доходы — офшоры. Вспомним, что именно договоры с офшорными компаниями нашли в сейфе руководителя Коми, обвиняемого в коррупции. И это сигнал нашим правоохранителям.

Конфискация сегодня не работает и работать не будет, если ввести ее в том виде, в каком она существовала в советское время. Более того, если распространить конфискацию на родственников, как требуют некоторые «горячие головы», могут пострадать невинные люди, которые честно заработали свое имущество.

С преступными доходами бороться следует по-другому. ЛДПР первой выдвинула инициативу ограничения доступа к госзакупкам для компаний, зарегистрированных в офшорах и предложила пожизненный срок за хищение бюджетных средств. Но это было лишь начало. Надо запретить всем хозяйствующим субъектам использование офшорных компаний. Надо работать по линии МИДа, Интерпола, чтобы информация о конечных собственниках офшоров становилась доступной для наших правоохранительных органов. Пока эта информация доступна лишь ЦРУ и МИ-6, которые снабжают ею господ вроде Навального. Словом, конфискацию можно вернуть, но только с учетом современных реалий, чтобы не пострадали невиновные. И мы работаем в этом направлении.