Слова, слова, слова

Я планов наших люблю громадьё. Как раньше говорили, кроме шуток. Прочитаешь, услышишь, проникнешься, вообразишь, какая замечательная жизнь настанет. Особенно нравится 20 и ещё раз 20. Число такое круглое, красивое. В 2020 особенно верится.

Жизнь наша полна парадоксов. Плановую экономику давно предали анафеме — рынок, мол, всё отрегулирует, — а вот число планов растёт как на дрожжах. Впрочем, планами они давно не называются. Это слово безнадёжно совковое. Концепции, программы, стратегии. Стратагем нет. Они в Китае. Зато стратегий — сколько угодно.

На днях премьер-министр подписал распоряжение о реализации в 2015-2016 годах Стратегии инновационного развития России. Вот тоже замечательное слово. Нового как-то не видно, а про инновации только и слышишь. Увидеть их тоже не слишком удаётся. Наверное, они по преимуществу сосредоточены в сфере нанотехнологий. Чубайс его знает.

Немного смущает пятнадцатый год. Он вроде бы вовсю идёт, а план на него, пардон, стратегия только-только подписана. Возможно, время заняло подведение итогов года четырнадцатого. Одним из его достижений объявлена реформа Академии наук, апофеозом которой стал грандиозный пожар в её биб­лиотеке. Или на тот момент библиотека была уже не её. Теперь не важно. Оцифровать весь фонд всё равно не успели. Впрочем, червяк сомнения всё же шевелится: а может ли эта самая оцифровка служить эквивалентной заменой уничтоженному пожаром средневековому фолианту?

Но главное всё-таки сделано. Учёных мужей освободили от собственности. Действительно, зачем им такое обременение, отвлекающее от научных открытий? Теперь их будут освобождать от должностей и заменять молодыми, как будто молодость — синоним таланта.

В общем, дело за малым — за инновациями. С ними и в тучные годы у нас было из рук вон плохо. Доля инновационных товаров, работ и услуг в нашей стране составляет менее одного процента от общего их объёма. Что уж говорить о годах скудных, кризисных?

Ничего не поделаешь. В России можно только верить. А чаще не верить.