Олег Басилашвили: Голые героини на сцене — не выход

Народный артист СССР Олег Басилашвили известен не только как любимый актёр («Осенний марафон» — Андрей Бузыкин, «О бедном гусаре замолвите слово» — граф Мерзляев, «Вок­зал для двоих» — Платон Рябинин). Он — мыслитель, государственный деятель. В конце 1980-х Басилашвили был депутатом Верховного Совета СССР. В 1990-1993 годах — народным депутатом РСФСР. «Парламентской газете» Олег Басилашвили рассказал о том, какой он видит роль государства в русском репертуарном театре.

- Если театр будет зарабатывать сам, он будет уничтожен. Русский репертуарный театр — та единственная в мире возможность передать жизнь человеческого духа, о которой говорил Станиславский. До него и Немировича-Данченко российский театр был в большей степени антрепризный. Александринский в Петербурге, Малый театр в Москве жили на средства императорской семьи или государства. Русский репертуарный театр — театр-семья, театр-дом. То, чего сегодня нет больше нигде в мире. Должны быть основные театры, которые бы поддерживались государством по подсказке сведущих людей. Мы должны понять, куда мы идём, куда идёт театр. По заветам Станиславского российский национальный театр ищет жизнь человеческого духа, того самого, от которого замирает дыхание. Создать такого рода спектакль в антрепризе почти невозможно. Там люди собираются на небольшой период времени, учат роль, но ведь в театре важные вещи происходят за сценой — здесь идёт работа над каждым нюансом роли. В антрепризе этого просто не успевают сделать. Главная задача нынешних молодых режиссёров — показать себя. Спектакль «Три сестры». Главные героини голые — почему? Они беззащитны. Потом приходят голые офицеры, они тоже беззащитны. И не надо копаться, думать — вот голые, и всё. Нынешняя режиссура пытается подменить внешними признаками то, чего с таким трудом удавалось достичь на сцене великим режиссёрам: Эфросу, Товстоногову, Любимову, Гончарову, Ефремову. Причём люди вокруг творцов должны быть единомышленниками, которые понимают, чувствуют кожей, душой замысел главного режиссёра.

- В антрепризе тоже такое случается.

- Никогда. Антреприза, в основном, это чистой воды развлечение. Государству необходимо найти формы, чтобы поддерживать русский национальный театр. Причём мне не нравится слово «национальный». Оно не точно. Можно ведь ставить и иностранные пьесы.

- Но штат иногда сильно раздут в государственных театрах. Это оправданно?

- В последнее время звучит: нужно сократить количество актёров. Было в театре 80 человек, дела шли плохо, сократили 50, осталось 30 — появились блистательные спектакли. Этого быть не может. Дело не в количестве народа, дело в союзе единомышленников.

- Театру нужен профсоюз?

- Я об этом не раз говорил на съездах Союза театральных деятелей. Никто меня, за исключением двух-трёх человек, не поддержал. Почему так? Не знают, чем профсоюз должен заниматься. Нужно понять, что это будет за профсоюз, чьи права он защищает. Профсоюзная деятельность может быть ведь делом очень опасным. Те, кто стоят на страже интересов работников театра, у нас могут и преследоваться, и уничтожаться. Кроме того, театральное сообщество должно осознать, что необходимы исправления к готовящемуся закону о культуре.

Например, по нашим правилам, профессиональный союз не может иметь своё производство. Вот Союз театральных деятелей его имеет: фабрика по производству тапочек, грима, а профсоюз этого лишается. В конце концов мы окажемся просто без штанов. Необходимо через Госдуму пробивать эту поправку. Для этого нужны люди, которые бы этим занимались и лоббировали бы интересы театрального сообщества.

- Что это должны быть за люди? К ним какие-то особые требования?

- Это может быть кто угодно, они могут иметь какие угодно взгляды и принадлежать к разным партиям. Ну а что это такое — перевести на контракт? Ну несколько сотен человек умрёт от голода, дальше что? Ничего. Или — в театр приходит новый руководитель и начинает писать свои законы. И вот какая-то актриса не согласилась, предположим, на его нескромное предложение, и он её выгнал взашей. Почему он становится барином, имеющим право распоряжаться судьбами? И для него тоже должен быть закон. Вот это всё сначала нужно разработать и потом только заниматься театральной реформой.

- Говорят, что это долго, муторно, не эффективно.

- Саня Калягин мне тоже говорит: «Олег, это же такая бумажная канитель». И это ответ председателя Союза театральных деятелей! Я поставил вопрос в Петербургском отделении СТД: кто за создание профессионального союза? Один человек — «за», преподаватель театрального института. Я сказал тогда: «Пока вас не клюнет жареный петух, вы ничего не поймёте. А потом уже будет поздно». Сейчас всех хотят перевести на контрактную систему, заключать договоры на один-три года. А потом — на улицу, до свидания. Народный ты СССР или не народный — это никого не касается. Раньше можно было подать в суд, чтобы он установил, действительно ли ты никому в театре не нужен, а сейчас порвали контракт — и всё. С какой целью это делается? Вряд ли чтобы повысить зарплату артистам.

- Существуют ли другие способы повысить зарплату актёрам в государственных театрах?

- Да, его используют в Ленкоме, например. Существует такое понятие, как чистый доход. Это та сумма, которая остаётся в кассе театра после продажи билетов и уплаты всех долгов: налогов, оплаты за изготовление декораций — всех-всех. Эти деньги можно сложить в кучку. Или купить новый автомобиль.

- Или отдать художественному руководителю театра.

- Или распределить на всех. Я подсчитал, если чистый доход театра БДТ распределить на артистов, то каждый получил бы добавку к зарплате в тысячу сто рублей. А получает он сегодня зарплату в 15-20 тысяч. Эту систему необходимо использовать. Существует ещё ряд других схем, прозрачных и законных. Но главное дело не в финансах, а в понимании того, чем является театр. Это ведь часть культуры страны. Наше общество — изуродованное репрессиями, расстрелами людей, имеющих собственное, отличное от большинства мнение. Изуродованные души на генном уровне. Что это уродство может исправить? Только культура.