В ответе за сказанное

Что такое лингвистическая экспертиза

Правительство предлагает создать государственный орган, который будет сертифицировать судебных линг­вистов. Как устроена судебная лингвистическая экспертиза и насколько она объективна? Последний вопрос в значительной степени зависит от квалификации самого эксперта.

Есть такое мнение

Несколько лет назад один из депутатов Тульской городской думы в своём интервью назвал действующего губернатора «коррупционером» и оказался осуждён за распространение заведомо ложных сведений. Лингвистическая экспертиза расценила его слова как клевету, но ровно через четыре года спустя под суд попал и сам губернатор. За коррупцию.

Как правило, лингвистическая экспертиза проводится по делам об экстремизме, клевете, оскорблении чести и достоинства, вымогательстве и психическом насилии. Кроме того, посредством лингвистической экспертизы может быть расторгнут официальный договор, если он был составлен таким образом, чтобы намеренно ввести в заблуждение потребителя. Но особенно часто ей подвергаются тексты СМИ.

Профессор кафедры судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических и доктор филологических наук Елена Галяшина подчёркивает, что если лингвистическую экспертизу назначает суд, её результаты как доказательство по своему процессуальному статусу не отличаются от данных любой другой экспертизы, например дактилоскопической или геномной. Если методика исследования соблюдена, его результаты носят характер фактов, установленных на основе закономерностей, существующих в науке. Впрочем, филолог не выносит приговора, а лишь определяет тип высказывания или текста, предложенного ему для исследования.

Оценочные суждения, метафоры и языковая игра не могут являться клеветой. «Но бывают случаи, когда журналисты маскируют заведомую клевету под мнение. Тогда автор расставляет в тексте маркеры-обманки вроде оборотов: «хорошо известно, что», «как принято считать», - они призваны выдать бездоказательные обвинения за мнение неких анонимных «экспертов» или общественности», - рассказывает доктор филологических наук Михаил Горбаневский, председатель Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам.

Адресные ругательства

По закону, многие преступления, в том числе клевета, подразумевают не только факт распространения ложной информации, но и наличие у подсудимого преступного умысла (иначе клевета окажется «добросовестным заблуждением» и т.п.). Но установить умысел лингвистическими методами невозможно, совместная психолого-лингвистическая экспертиза способна вынести лишь предположение, что статья «имела целью создать у читателя негативный образ». Не легче и с оскорблением.

Несмотря на то что оскорбительная лексика хорошо изучена, в зависимости от контекста одно и то же слово может звучать по-разному. Именно так обстоит дело с зоометафорами (как в анекдоте: «Ах ты, моя козочка…» - «Мама, он меня козой назвал!»). Кроме того, оскорбление обязано иметь неприличную форму и адресность.

«Если человеку упал на ногу кирпич, выкрикивая ругательства, он не адресует эти слова кому-то конкретно, - говорит Михаил Горбаневский. - В публичном месте брань недопустима, но этот поступок квалифицируется совсем по другой статье, нежели оскорбление».

Экспертиза для экспертов

Отдельным вопросом остаётся квалификация экспертов. Получить специальную подготовку в области судебной лингвистики сегодня можно как в рамках курсов повышения квалификации для обычных филологов, так и в рамках отдельных программ высшего образования.

И тем не менее часто судьи поручают экспертизу профессионалам сомнительного качества. «Заказ на проведение экспертизы может получить профан, - рассказывает Михаил Горбаневский. - Я знаком со случаем, когда экспертизу поручили человеку, чья квалификация - школьный педагог, а не лингвист, и тем более не лингвист в области судебной экспертизы».

Новый законопроект «О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», внесённый в Государственную Думу Правительством, предлагает сертифицировать экспертов, в том числе и негосударственных. Если закон будет принят, наличие «сертификата компетентности» у эксперта станет обязательным условием поручения ему судебной экспертизы. Сведения о каждом эксперте, получившем сертификат, в этом случае будут вноситься в единый государственный реестр судебных экспертов при Министерстве юстиции. Впрочем, на каком основании и кто именно будет выдавать сертификаты, пока законопроект умалчивает.

мнение

Александр Кропачев, член Комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, арбитражному

и процессуальному законодательству:

- Недавно была создана группа для работы над законопроектом, который, на наш взгляд, давно назрел, но его текст ещё требует уточнений. В целом проблема с сертификацией экспертов существует. Тот хаос, который мы имеем сегодня, уже давно требует государственного вмешательства. Существует большое количество никому не подконтрольных экспертов, отчего страдает качество самих экспертиз. Часто судьи сталкиваются с двумя взаимо­исключающими заключениями, которые предоставляют обе стороны процесса, и одно заключение хуже другого. Какой именно орган и как именно будет подтверждать экспертный статус? Очевидно, что он должен состоять из специалистов, профессионалов в данной конкретной области, но процедура сертифицирования пока остаётся тем вопросом, который требует дальнейшего исследования и обсуждения.