Деньги не пахнут, потому что их отмыли

Российский парламент рассматривает законопроект против афер в финансовой сфере

Беспрецедентная попытка Кипра ввести под давлением Евросоюза одноразовый налог на банковские вклады изрядно встряхнула всех, кто связан финансовыми узами с этим офшорным раем. Россиян — особенно: изъятие десяти процентов от суммы их вкладов равно поч­ти двум миллиардам долларов. Но история, как бы она ни закончилась, безусловно, сыграет положительную роль в деофшоризации российской экономики, к чему призвал президент Владимир Путин, предложив внести соответствующие поправки в законодательство.

«Дорогие» гости в офшорном раю

Офшоры давно стали одним из главных инструментов для проведения сомнительных финансовых операций и легализации денег, полученных преступным путём. Но далеко не единственным. Например, совсем недавно правоохранительные органы вскрыли махинации подпольных банкиров, которые, используя электронные переводы через «Почту России» и фирмы-однодневки, обналичивали за год как минимум 15 миллиардов рублей. И хотя подобные переводы вызывали подозрения, по действующему закону нельзя было отказывать клиентам в заключении договоров на осуществление такой операции.

С тех пор как Россия в ­90-е годы оказалась втянутой в транснациональный преступный промысел по отмыванию денег, острота проблемы не снижалась. «Рыночные» механизмы, пришедшие на смену строгой государственной дисциплине, постоянно набирали обороты, а власть не спешила законодательно обуздать разгулявшийся в стране бандитско-чиновничий беспредел. Изощрённые схемы придуманы на все случаи жизни (только Федеральная служба по финансовому мониторингу насчитала около 40 видов вызывающих подозрения операций), так что умерить аппетиты аферистов и уж тем более прищемить им хвосты - занятие непростое. А вскрытые преступления, как показала жизнь, были лишь вершиной айсберга.

Наиболее крупные махинации, по сведениям Росфинмониторинга, происходят в государственных компаниях и корпорациях, которые через фирмы-однодневки, часто аффилированные с распорядителями средств, перекачивают дензнаки в теневой оборот и ­легализуют. Такие схемы используют в ЖКХ, энергетике, строительстве, при реализации целевых и инвестиционных программ, в оборонном комплексе. По заключению того же Росфинмониторинга, широкие возможности для операций с «грязными» деньгами существуют на фондовом ­рынке.

Если даже внутри страны навести порядок очень сложно, то что же говорить о зарубежных уловках. Махинаторов за кордон тянет как магнитом, особенно туда, где «дорогих» в буквальном смысле слова гос­тей ждёт офшорный налоговый рай. Из некоторых стран почти невозможно экстрадировать даже уличённого в преступ­лениях вора. Сдвиги, правда, есть, но незначительные. Так, по делу Банка Москвы, обвиняемыми по которому проходят ныне недосягаемый (Великобритания дала политическое прибежище) Андрей Бородин и Дмитрий Акулинин, с помощью иностранных коллег были всё-таки арестованы похищенные 360 с лишним миллионов долларов США. В британских судах сейчас рассматривают иски «Аэрофлота» и правительства Самарской области. Они требуют от Бориса Березовского возмещения ущерба на сумму более 130 миллионов долларов. По материалам прокуратуры России, на него же за легализацию преступных доходов возбуждено за границей (даже в Бразилии) сразу несколько уголовных дел.

Невысокую эффективность борьбы с отмыванием «грязных» денег федеральные финансовые службы объясняют законодательными ограничениями, в том числе невозможностью доступа к банковским счетам. Поэтому они с энтузиазмом восприняли разработанный Правительством по поручению главы государства законопроект, в котором такая норма содержится.

Что предлагает законопроект?

Уже принятый 22 ­февраля ­Государственной Думой в первом чтении проект вносит изменения в целый ряд действующих законов. Цель поправок - выявление и пресечение незаконных финансовых операций, препятствие легализации преступных доходов, денежной поддержке терроризма, уклонению от уплаты налогов и таможенных ­платежей.

Вот лишь несколько предлагаемых мер:

 Обязать юридические лица сохранять бухгалтерскую и другую документацию при смене руководства организации, или, иными словами, запрещать прятать концы в воду.

 Привлекать к ответственности лиц, контролирующих должника, которые, как часто у нас бывает, намеренно (и, естественно, небескорыстно) доводят задолжавшее предприятие до банкротства. Это один из распространённых способов рейдерства.

 Обязать организацию получать почтовые отправления налоговых органов по её адресу, указанному в Едином государственном реестре юридических лиц. Пока такой нормы нет и неред­ко происходит следующее: отправленное по официальному юридическому адресу письмо возвращается с пометкой почты о том, что данной организации в указанном месте нет. Личный визит в контору «Рога и копыта» обычно заканчивается диа­логом через дверь - чоповец, не открывая её, на все вопросы бубнит одно и то же: «Ничего не знаю. Ничего сказать не могу».

 Усилить противодействие незаконному вывозу капитала за границу, который из года в год увеличивается. За преступное перемещение через внешнюю границу Таможенного союза наличных денежных средств, дорожных чеков либо внешних или внутренних ценных бумаг привлекать к уголовной ответственности.

За совершённые преступления предусмотрены штрафы, тюремные сроки, лишение права занимать определённые должности, вести ту или иную деятельность…

А вот радикальная мера, о которой сказано выше, - наделить соответствующие органы правом получать доступ к счетам - вызвала беспокойство.

Кошмарить или не кошмарить

Многих встревожила попытка под флагом борьбы с преступно нажитыми капиталами посадить под колпак всю экономику, в том числе честных предпринимателей, и даже десятки миллионов граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, а просто имеющих счета в банках. Звучат мнения, что эта и некоторые другие законодательные новеллы дезорганизуют ­рынок, усилят бегство капиталов за рубеж, значительно увеличат административную нагрузку на участников финансового ­рынка.

По законопроекту более чем вдвое увеличивается чис­ло операций, по которым кредитные организации будут обязаны сообщать информацию в Росфинмониторинг. Но для чего это делать, если, например, в 2011 году общее количество сообщений от кредитных организаций превысило 8,3 миллиона, а количество направленных в суд уголовных дел по отмыванию денег составило всего-навсего 107? Стоит ли овчинка выделки? Может, позаимствовать опыт западных стран, где основной упор делают на анализе операций клиентов банков и лишь тогда, когда возникают подозрения, информация направляется в соответствующие органы. Иначе можно окончательно утонуть в информационном потоке.

Не стоит забывать и о нашей российской специфике - предпочтении жить не по законам, а по понятиям. Экс-министр финансов Алексей Кудрин зажимал деньги на развитие экономики, выдвигая простой, но трудно оспариваемый аргумент: всё равно разворуют. И тем не менее, зачем, следуя такой логике, заранее «навешивать» на всех вкладчиков презумпцию виновности? Это очень опасно с учётом нашей правоприменительной ­практики.

наша справка

По оценке экспертов, объём полученных преступным путём денежных средств и их легализации составляет от двух до пяти процентов мирового ВВП, или более одного триллиона долларов.

По данным Центрального банка, около 250 тысяч российских фирм не заплатили в 2010 году никаких налогов, хотя их денежный оборот составил 4,2 триллиона рублей.

Нелегальный вывоз капитала из России в 2012 году достиг 49 миллиардов долларов США, а скрытые зарплаты и теневые смешанные доходы - девяти триллионов рублей.

МНЕНИЯ

Сергей Штогрин

первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам:

«Борьба с взяточничеством, отмыванием незаконно полученных доходов, вывозом капитала у нас ведётся плохо. Почему так происходит? Потому что и законодательства недостаточно, и исполняется оно неважно. При этом обратил бы внимание на отличие российского воровства от зарубежного. В западных странах больше воруют друг у друга и боятся - у государства, потому что оно старается свои интересы защитить. У нас же выгоднее воровать у государства, чем друг у друга, потому что действуют другие механизмы. Поэтому то, что мы наблюдаем, -следствие плохого государственного регулирования. Например, по данным Международного валютного фонда, в 2011 году размер инвестиций с Кипра составил 128 миллиардов рублей, что в пять раз больше размера кипрского ВВП! Деньги под разными предлогами выводятся туда, а потом, отмытые, реэкспортируются в Россию. Говоря о законопроекте, хочу заметить: прежде чем бороться с незаконными финансовыми операциями, надо было бы получить от наших министерств и ведомств информацию о том, какие схемы применяются, какие распространены, что и как надо пресекать конкретно, а не подвергать всех бизнесменов и граждан-вкладчиков «ковровым бомбардировкам».

Александр Клименчёнок

статс-секретарь - заместитель директора Федеральной службы по финансовому ­мониторингу:

«Законопроект носит комплексный характер и охватывает несколько блоков, начиная с государственной регистрации юридических лиц, возможности дополнительного контро­ля со стороны государственных органов и заканчивая ответственностью недобросовестных хозяйствующих субъектов и их собственников. Кроме того, в законопроект включены нормы, приводящие российское так называемое антиотмывочное законодательство в соответствие с рекомендациями группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), которые являются для ­Российской Федерации обязательными. ­Принятие этих норм приведёт к значительному сокращению ­незаконных ­финансовых ­операций».

Гарегин Тосунян

президент Ассоциации российских банков, ­член-корреспондент Российской академии наук:

«Положительным в законопроекте считаю то, что ­предполагается возможность закрывать счета клиентам, ­вызывающим подозрения. Мы давно выступали за ­такую меру. Это очень существенно, потому что, с ­одной стороны, ­банки несут ответственность за ­проводимые ими операции, а с ­другой - не имеют права отказываться от ­таких ­клиентов. Однако у банковского сообщества есть опасения, что ­некоторые предлагаемые меры могут привести к усложнению кредитования для бизнеса и граждан со ­средним уровнем ­достатка, ­потому что в ­законопроекте заложена возможность раскрытия банковской тайны - предоставление ­органам, ­осуществляющим оперативно-разыскную ­деятельность, информации об операциях, счетах и вкладах клиентов и корреспондентов. Такой же доступ могут получать и налоговые службы. Если ­кто-то ­считает, что административными, ­уголовно-правовыми методами ­удастся ­решить проблему ­противодействия ­незаконным ­финансовым операциям, то это ­иллюзия».

а как у них

Побольше цинизма - людям это нравится

Во все эпохи и все времена немалая часть человечества была падкой на «лёгкие» деньги. Страстное желание разбогатеть в одночасье, не прилагая при этом каких-либо усилий, создавало и продолжает создавать благодатную почву для неустанной деятельности аферистов и махинаторов.

Древние времена и Средневековье ничем особо оригинальным в этой сфере отмечены не были. Фальшивые деньги с упорством, достойным лучшего применения, изготавливали с тех пор, как появились сами деньги. И это, пожалуй, всё. Зато приход капитализма был ознаменован бурным всплеском финансового мошенничества, что, впрочем, вполне естественно. Акции, банковские билеты, векселя, казалось, специально придуманы для того, чтобы с их помощью делать деньги из воздуха. Что, собственно, и стали делать.

Первым вошедшим в историю выдающимся финансовым аферистом, действовавшим в самом начале XVIII века, был шотландец Джон Ло, преуспевший, правда, не на родине, а во Франции, где он стал ни много ни мало главой Королевского банка. Нехватка аферистов, как и пророков, в своём отечестве испытывалась всегда. Французские финансы были в то время совершенно расстроены, государственный долг стремительно рос, а со сбором налогов наблюдалась полная неразбериха.

На таком фоне Джон Ло объявил о создании «Миссисипской компании». Развернув широкую рекламную кампанию, что было действенным средством уже тогда, он трубил о несметных богатствах этого региона Северной Америки, где простаки-индейцы с лёгким сердцем отдают заезжим французам золото и драгоценности в обмен на побрякушки. А когда слухи стали распространяться всё шире, речь пошла уже о кораблях, осевших ниже ватерлинии под тяжестью драгметаллов, пряностей, табака и, что самое замечательное, шёлка. Месторождения золота, якобы обнаруженные в Луизиане, разработку которых якобы намерен авансировать изрядной суммой Королевский банк, добили последних сомневающихся.

Цена акций «Миссисипской компании» в считаные дни взлетела в пять раз. И чем больше эмитировалось этих бумаг, тем популярней они становились. Огромные денежные поступления позволяли продолжать и расширять рекламную кампанию, а значит, привлекать всё новых акционеров. В итоге Джон Ло скупил весь государственный долг, стал генеральным контро­лёром Франции, а через полгода «Миссисипская компания» обанкротилась, чего и следовало ожидать. Парламент требовал для афериста высшей меры. Однако исполнительная власть, немало обогатившаяся стараниями Ло, помогла ему бежать за границу.

Мы достаточно обстоятельно остановились на персоне великого мошенника и его деятельности потому, что за три столетия, минувшие с тех пор, схема такого надувательства совсем не изменилась. Вспомним хотя бы «проект АВВА» со сбором денег на «народный автомобиль», испарившихся без всякого появления на свет обещанного средства передвижения. Березовский, кстати, тоже сбежал за границу, получив, конечно же, политическое убежище. Не криминальное же.

Сегодня в англоязычных странах финансовые «пирамиды» называют «схемами Понци» по имени американского иммигранта итальянского происхождения, делавшего деньги из воздуха столетие назад. С тех пор схемы тоже остались прежними. И, как прежде, те, кто претворяют их в жизнь, легко находят миллионы жаждущих бесплатного сыра. Превзошёл всех американец же Бернард Мэдофф, авторитетный финансист, успевший поруководить знаменитой биржей NASDAQ. К моменту краха его финансовой «пирамиды» более трёх миллионов клиентов вложили в неё 50 миллиардов долларов.

Мавроди по сравнению с Мэдоффом - мелочь. Наверное, потому создатель «МММ» и получил смешной срок, а американский великий махинатор - 150 лет. А может быть, и не ­поэтому.

ЮРИЙ СУББОТИН