Героев Первой мировой в СССР называли белогвардейцами

В открывающемся в Царском Селе музее «забытой войны» побывал наш корреспондент

В Царском Селе, в Ратной палате, 4 августа откроется первый в России музей Великой войны. Он расскажет, какими на самом деле были битвы, кто вёл войска в бой, как жили и во что одевались солдаты.

«В назидание потомкам»

До сих пор Государственный музей-заповедник «Царское Село» ассоциировался только с великолепным Екатерининским дворцом, Янтарной комнатой, лицеем, в котором учился Пушкин, и прекрасными парками. Но теперь пригород Петербурга украсился ещё одной достопримечательностью — музеем Первой мировой войны.

Он станет первым в России музеем, посвящённым той глобальной битве, ведь во времена СССР избегали упоминаний о сражениях 1914-1918 годов. Школьникам рассказывали разве что о Брусиловском прорыве.

- А всё потому, что генерал Алексей Брусилов перешёл на службу к красным, — пояснил хранитель экспозиции Георгий Введенский. — А кто был на острие того прорыва? Генерал Каледин! Но об этом уже не рассказывали. А кто командовал самой лучшей стрелковой «железной дивизией»? Деникин! Кто получил первый Георгиевский крест? Барон Врангель, который в конном строю взял артиллерийскую батарею. Кто с тридцатью тысячами солдат полностью уничтожил девяностотысячную армию Энвер-паши? Юденич! Ну, как можно было о них вспоминать? Это же белогвардейцы!..

Но теперь времена изменились и героев вспомнили. Не только генералов — и рядовых тоже. В галерее георгиевских кавалеров, как и до революции, вывесили портреты награждённых этим самым почётным «солдатским» орденом.

- Их получили полтора миллиона рядовых и около пятисот офицеров, — пояснил Георгий Введенский. — Причём в тыловых частях крест было не получить, он добывался только в бою.

- Нам даже не пришлось придумывать музей в Ратной палате, — рассказала заместитель директора ГМЗ «Царское Село» по научной работе Ираида Ботт. — Началось всё в 1911 году с подарка Елены Третьяковой. К двухсотлетию Царского Села она преподнесла коллекцию документов, связанных с ратными подвигами России, начиная с древнейших времён. Предложила выставить их в музее ратной славы, да ещё и дала деньги на его строительство. В 1913 году здание начали строить. На закладке присутствовал Николай II, так что Ратная палата сразу попала под его патронат. А вскоре началась Первая мировая. Царское Село было резиденцией императора, и, естественно, сюда свозились трофеи, в основном знамёна побеждённых частей, оружие. Их складывали в Ратной палате. Коллекция росла и довольно быстро становилась музеем именно Великой войны. Здание расширилось: Николай II велел пристроить галерею георгиевских кавалеров, ведь их были тысячи и тысячи — Россия никогда до этого не знала такого массового героизма.

Генерал Михаил Путятин тогда сказал о создании галереи: «В назидание потомкам, на радость родным героев». Художники специально ездили на передовую, чтобы писать портреты. Или им присылали фотографии, и тогда портреты создавались по ним. Всего было свыше пятисот изображений. Но в феврале 1918 года музей закрыли — и все они исчезли. Нам удалось найти около шестидесяти портретов. Вообще мы многое знаем о дореволюционной экспозиции — какие иконы, какое оружие в ней было.

Условие Валентины Матвиенко

Возвращение музея началось в 2009 году. Причём началось с сюрприза: работники Царского Села давно просили власти Петербурга отдать им Ратную палату, но не очень-то рассчитывали, что «теремок», как его называют музейщики, да ещё расположенный в красивейшем месте рядом с Александровским парком, достанется им. Но администрация Валентины Матвиенко взяла и отдала. Правда, с одним условием: в Ратной палате будет не очередной павильон, а полноценный музей Первой мировой войны.

- В 2010 году мы начали придумывать концепцию и отбирать экспонаты, — рассказала Ираида Ботт. — Было трудно — тема в России малоизученная, достоверных источников немного. Сейчас-то они появились, а тогда их не было. Работали с коллекционерами, много покупали на аукционах, даже на развалах, помогали и реконструкторы, меценаты, которые давали деньги на покупку вещей. Нам даже броневик подарили, мы его во дворе поставили. В общем, музей потихоньку стал складываться. Думаю, у нас сейчас одна из лучших коллекций обмундирования разных армий — от сапог до каски. Причём брюки могли покупаться в одном месте, ремни в другом, погоны в третьем, но в результате мы полностью «одевали» солдата за солдатом. Помню, когда из Гамбурга мы получили много немецких вещей, подумалось: могли ли те люди, которые тогда воевали против нас, предвидеть, что их гимнастёрка, ранец или портупея окажутся в российском музее?

Сковородки для лётчиков

Всего коллекция сейчас насчитывает около двух тысяч предметов. Есть даже стальные стрелы, которые сбрасывали с самолётов, — они не то что человека, коня пробивали насквозь! Имеются и… чугунные сковородки. Их лётчики начала прошлого века клали на сиденье. Самолётики ведь были фанерные, они запросто прошивались винтовочными пулями. Вот лётчики и берегли самое дорогое.

- Мы купили прекрасный пропеллер, — похвасталась Ираида Ботт. — Деревянный, отполированный, в отличном состоянии. Причём это не копия, он самый настоящий, с самолёта времён Первой мировой войны.

А вот полевую кухню придётся подреставрировать, она явно повоевала, и немало. Две гаубицы во дворе Ратной палаты — это уже помощь Музея артиллерии. А в планах ещё купить штабной «форд» 1914 года.

- В 1917 году в названии музея было слово «народный», — сказала Ираида Ботт. — А сейчас он действительно народный. К нам столько всего несут люди! Фотографии, письма, записные книжки, вещи.

Музей собирается не только показывать экспонаты, но и разговаривать с посетителями. Взята на вооружение современная форма — интерактив. О Первой мировой расскажут более тридцати фильмов, снятых специально для музея — их транслируют на многочисленных экранах. Здесь же будут проходить лекции специалистов, историков. Возле экспонатов стоят мониторы с тач-скринами, на которых посетители смогут больше узнать о предмете, его истории, сражениях, которые он прошёл.

- Мы хотим, чтобы музей стал и площадкой для реконструкторов, которые занимаются Великой войной, — добавила Ираида Ботт. — И ещё у нас есть мечта собрать библиотеку. Начать с того, что издаётся о Первой мировой сейчас, а потом разыскивать и старые издания.

С иконой на знамени

Есть в музее Первой мировой войны и совершенно уникальные экспонаты. Например, плащ-накидка австрийского императора Франца Иосифа I. Причём плащ — наш, российский. Дело в том, что Франц Иосиф до войны был шефом 35-го драгунского Белгородского полка. В то время монархи часто шефствовали над воинскими частями других государств. Например, Эдуард VII и Георг V были адмиралами Российского флота. В свою очередь и Николай II был шефом драгунского полка, который ещё называли «серыми шотландцами». Это была одна из самых знаменитых боевых частей Британии, и короли других стран даже обиделись, что такой полк достался именно российскому императору.

- Накидку мы купили в Германии, — рассказал Георгий Введенский. — Я её увидел в каталоге мюнхенского аукциона четыре года назад. На этом аукционе подделки — большая редкость, так что накидка настоящая. И 99 процентов, что она принадлежала Францу Иосифу.

В Польше нашлось знамя 112-го пехотного Уральского полка. В 1915 году он попал в окружение, вскоре начался снарядный голод, и русские воины решили пробиваться в штыки. Перед этим они сняли знамя с древка, укутали вместе с молитвенником в шинель и закопали. А потом пошли в прорыв — против картечи. Почти все погиб­ли, но кто-то всё же выжил и рассказал про закопанное знамя. В 2009 году польские поисковики его нашли и продали в Россию. Правда, стяг представлял собой комок шёлка, его пришлось приводить в порядок. Реставраторы даже восстановили часть живописи.

- То, что это знамя 112-го полка, понятно уже по знамённой ленте, на которой написано название части, но даже если бы она не сохранилась, мы бы вычислили по иконе, — пояснил Георгий Введенский. — Ведь в Русской армии были знамёна двух образцов: 1898 года с полковой иконой и 1900 года со Спасом Нерукотворным. Новые флаги получились обезличенные: род войск обозначался цветом каймы, а название полка писалось на знамённой ленте. Если ленту потеряли — всё, неизвестно чьё знамя. Но дело в том, что к началу войны Уральский полк не успел поменять знамя и шёл в бой со старым, на котором была изображена икона Покрова Святой Богородицы. Так что идентифицировать было нетрудно.

Есть у Георгия Введенского мечта — разыскать автомат системы Фёдорова и выставить его в музее.

- Это ведь был самый первый автомат в мире! — воскликнул хранитель. — Пусть рассказывают, что Россия была страной лапотной, аграрной. Это не так. Известный экономист Эдмон Тери, посетивший Россию перед войной, называл её промышленно-аграрной и предрекал, что в 1920 году она станет мировым лидером. Ведь именно у нас сделали не только первый автомат, но и первый в мире тяжёлый бомбардировщик «Илья Муромец». К 1916 году промышленность полностью перешла на военные рельсы и с лихвой обеспечивала фронт.

Впрочем, несмотря на скорое открытие музея, настроение у Георгия Введенского пока ещё не совсем праздничное:

- Не смогли сделать то, что планировали. Мы хотели создать настоящий интерактив: проложить траншеи, сделать блиндажи, чтобы посетители шли по ним под звуки боя — и через людей в окопах рассказывать об истории войны. Но вышло то, что вышло. Пока экспонаты, как в восьмидесятых годах, размещены на витринах. К сожалению, не вошла в экспозицию тема предательства союзников, не вошла героическая оборона крепости Осовец, которую просили продержаться хотя бы неделю, а она выстояла полгода…

Тем временем работа продолжается, и музейщики очень надеются, что в будущем им удастся сделать всё, что они планировали.