Морская война на Балтике

После окончания Русско-японской во­йны Россия осталась практически без военно-морских сил на Балтийском море. В январе 1908 года совместная комиссия Морского генерального шта­ба и управления Главного штаба при­шла к выводу, что состояние флота та­ково, что не позволяет рассчитывать даже на то, что он сможет помешать высадке потенциального вражеского десанта в Финском заливе. Однако в последующее десятилетие флот сде­лал огромный скачок вперед во всех областях.

Как отмечал выдающийся военный разведчик, дипломат, военно-морской историк Владимир Александрович Белли, это являлось заслугой прежде всего адмирала Николая Оттовича фон Эссена — начальника соединенных отрядов Балтийского моря (с де­кабря 1908 года), а также морского ми­нистра адмирала Ивана Константино­вича Григоровича: «Первый был фло­товодец, второй — государственный человек. Кажется, они не были очень расположены друг к другу, но их вза­имоотношения определялись форму­лой: как хорошо, что во время войны флотом командует Н.О. фон Эссен, как хорошо, что во время войны морским министром состоит И.К. Григорович».

В подготовке флота к боевым дей­ствиям произошли огромные улучше­ния: были прекрасно поставлены ар­тиллерийские стрельбы, очень много преобразований совершено в области минного оружия, возросла стратегиче­ская и тактическая подготовка адми­ралов и командиров кораблей, широ­ко стал применяться для оперативной связи радиотелеграф. Наконец, нельзя не отметить деятельность Морского генерального штаба с его теоретиче­скими разработками и практической работой над планами операций флота.

Идея оборонительных действий

В соответствии с русскими предвоен­ными планами наиболее вероятным противником считалась Германия, об­ладавшая сильным военным флотом и способная высадить крупный десант на побережье Финского залива — в тыл развертывающейся русской сухо­путной армии.

В качестве вероятного союзни­ка немцев рассматривалась Швеция, военно-морской потенциал которой признавался серьезным и при этом не­благоприятным фактором обстановки в этом регионе. Наиболее вероятным считался удар по Санкт-Петербургу — это предположение (ошибочное, как показали уже первые месяцы войны) довлело над всеми планами военных операций на Балтике.

Отражать вторжение германского флота предполагалось с опорой на «естественные позиции и природные особенности моря». Исходя из этого посыла, был выбран район Ревель — Порккала-Удд.

Впрочем, существовал и альтерна­тивный план действий. Он заключался в том, чтобы сосредоточить основные боевые силы в Либаве и в случае во­йны взять инициативу в свои руки. Н.О. фон Эссен предложил постанов­кой минных заграждений сорвать широкое развертывание германского флота из баз в Южной Балтике, всюду атаковать немцев, отступая к Финско­му заливу только под его массирован­ным давлением, военной демонстраци­ей упредить возможное выступление шведов на стороне немцев. Морской генеральный штаб, который усмотрел в этом смелом замысле адмирала не­которые черты авантюры, выступил категорически против.

Идея оборонительных действий с опорой на центральную позицию (ли­ния Ревель — Порккала-Удд) легла в основу «Плана операций морских сил Балтийского моря на случай европей­ской войны».

Неожиданностей быть не могло

К августу 1914 года командующий морскими силами Балтики адмирал Н.О. фон Эссен располагал четырь­мя линкорами додредноутного типа, шестью броненосными крейсерами и четырьмя крейсерами, 49 эскадрен­ными миноносцами и 12 подводными лодками. Флот был отмобилизован и развернут, постановка минного за­граждения успешно завершена.

Это стало возможным благодаря профессиональной работе органов военного управления и сил флота, а также инициативе и настойчивости адмирала, правильно оценившего внешнеполитическую обстановку и заблаговременно принявшего целый комплекс упреждающих мер. В ре­зультате вероятность внезапного уда­ра неприятельского флота, подобного нападению японцев на эскадру Тихого океана в январе 1904 года, была сведе­на практически к нулю.

Личный состав Балтфлота, подоб­но подавляющему большинству под­данных Российской империи, принял известие о начале войны с воодушев­лением и был преисполнен решимости сражаться с неприятелем.

Много позже бывший флотский офицер Гаральд Карлович Граф (в эми­грации издал мемуарную трилогию «Моряки», «Императорский Балтийский флот между двумя войнами» и «На «Но­вике») в своих воспоминаниях писал: «Подъем духа всего личного состава… был огромный, и приказ своего коман­дующего по случаю начала войны он встретил с энтузиазмом… Все стреми­лись попасть на действующий флот и завидовали тем, кому это удавалось, так как были убеждены, что война бы­стро окончится, а потому боялись не принять участия в военных действиях».

Тем не менее, с началом войны в столице империи вновь ожили давние опасения (и имевшие под собой исто­рическую основу) высадки немцев у Петрограда. По наблюдениям совре­менников, здесь не без трепета ожида­ли, что «могучий германский флот по­явится перед Кронштадтом для начала десантных операций». Тот же Граф пи­сал, что «пока на Центральной позиции не было заграждения, все находились в крайне напряженном состоянии… если бы немцы в первые же дни войны вве­ли в Финский залив эскадру дредноу­тов, то, несомненно, наша участь была бы решена. Я не сомневаюсь, что и немцы понесли бы потери, вполне ве­роятно, даже значительные, но подхо­ды к Петербургу с моря оказались бы открыты, за исключением береговых батарей, а германское командование оповестило бы на весь мир о победе, одержанной над русскими».

Однако в кампанию 1914 года де­ятельность германских морских сил ограничивалась, по сути, демонстра­циями своих возможностей. Одним из самых известных эпизодов стала посадка на камни у острова Оденсхольм легкого крейсера «Магдебург», в результате которой союзникам до­сталась «Сигнальная книга германско­го флота», секретная карта квадратов моря и другие документы, повысив­шие боевые возможности русского и английского флотов.

Не допустить прорыва

К исходу первого месяца войны ста­ло очевидным, что германский флот открытого моря не имеет намерения прорываться в Финский залив. Как сви­детельствуют современники, «немцы не появлялись, над германским командо­ванием тяготела мысль о вступлении в войну Англии и о единоборстве в этом случае с британским флотом… Немцы выделили на Балтийский театр срав­нительно небольшие силы, в задачу которых входило беспокоить русский флот демонстративными действиями. Бой на Центральной позиции перестал быть ближайшей перспективой».

По оценке Г. Графа, период с авгу­ста до конца 1914 года послужил для «кристаллизации способов ведения войны обеими сторонами, причем мы старались вникнуть в методы и сред­ства противника. С нашей стороны ак­тивная деятельность была проявлена в очень ограниченном размере, сообразно с силами и средствами нашего маленького флота. Она вылилась в ночные набеги в тыл неприятеля для постановки мин, разведки и дозоры».

На следующий год главная задача Балтийского флота оставалась неиз­менной — не допустить прорыва гер­манских морских сил в восточную часть Финского залива, то есть обеспе­чить безопасность морских подступов к столице империи. Одновременно во­енно-морским силам предписывалось удерживать в своих руках Моонзунд, не допускать проникновения непри­ятеля в Рижский залив и по мере фор­мирования Або-Аландской позиции мешать действиям противника в Бот­ническом заливе.

Исходя из сложившейся ситуации, российский флот сделал важный шаг к отходу от сугубо оборонительной стратегии, заложенной в предвоенные планы касательно Балтики, и расши­рил круг оперативных задач, некото­рые из них (в том числе нарушение морских коммуникаций противника) имели активный наступательный ха­рактер. 19 июня (2 июля) 1915 года у острова Готланд произошло морское сражение, в котором 1-я бригада крейсеров под командованием контр­адмирала М.К. Бахирева нанесла по­ражение германской эскадре коммо­дора И. Карфа, вынудив выброситься на берег неприятельский минный за­градитель «Альбатрос». Это событие, не сопоставимое по масштабу со сра­жениями, происходившими на других морских театрах, было тем не менее значительным для балтийского.

Германский флот, основные силы которого не покидали Северного мо­ря, особой активности на Балтике и в 1915-м, и в 1916 году, даже после Ют­ландского сражения 18-19 мая (31 мая — 1 июня), не проявлял. Боевые дей­ствия приобрели характер позицион­ной борьбы, что дало исследователям основание назвать балтийскую кампа­нию того времени «периодом затишья».

С другой стороны, прорыв непри­ятеля через Ирбенский пролив в авгу­сте 1915 года показал, что в условиях отсутствия у русских сопоставимой с противником корабельной группиров­ки погасить наступательное движение соединений германских дредноутов может лишь глубоко эшелонированная и хорошо оборудованная система оперативной обороны.

Создание ее тогда стало основным содержанием деятельности Балтфлота. Работы были завершены к концу года. В структуре центральной, шхерной и передовой минно-артиллерийских по­зиций и пяти оборонительных районов было выставлено в общей сложности около 25 тысяч подводных мин и уста­новлено 67 береговых артиллерийских батарей, насчитывавших 232 орудия.

Причину такого состояния следу­ет искать не только в осторожности Ставки, но и в осмотрительности нового (после смерти в 1915 году Н.О. Эссена) командующего флотом В.А. Канина.

Утомительная война

Характеризуя общую атмосферу на Балтийском флоте к середине войны, Белли отмечал: «Становилось томи­тельно скучно от бездеятельности. Наряду с этим с фронтов войны шли невеселые сведения, внутри страны постепенно нарастало недовольство правительством, войной и начавши­мися продовольственными затрудне­ниями. Да и на кораблях росло рево­люционное движение». Г.К. Граф также подтверждает: «Все, начиная с офице­ров и кончая матросами, очень утоми­лись за время войны. Постоянное на­пряжение нервов и суровые условия военного времени сделались слишком долгими и надоедливыми.

Соответственно с этим стали замет­но падать и нравы офицерской среды. Этому много способствовало также включение в офицерский состав боль­шого количества сборного элемента военного времени. Среди офицерской среды стали сильно распространяться карточная игра и вопреки всяким за­прещениям злоупотребление спиртны­ми напитками. Такое же падение нравов было заметно и в матросской среде».

Противостояние на Балтийском море имело еще один важный и мало­известный аспект. Операции русского флота на коммуникациях немцев яв­лялись важным элементом политики относительно русско-шведских отно­шений в те годы, а слухи о возмож­ном выступлении этой северной стра­ны на стороне Германии продолжали муссироваться.

Видимо, именно с этим был связан «шведский поход» Н.О. Эссена 9-11 августа (27-29 июля) 1914 года — своеобразная попытка превентивных действий против военно-морских сил королевства. Выйдя с боевыми кораблями с рейда, он предполагал потребовать ухода шведского флота в Карлскрону и нахождения его там до окончания войны. Однако, уже будучи в море и донеся о начале операции в Морской генеральный штаб, адмирал получил приказание немедленно вернуться обратно.

Вероятно, это было к лучшему, так как Швеция сохраняла нейтралитет, но при этом вела морскую торговлю с обеими группировками держав. Тем не менее, ее возможное выступление, главным образом в виде десантной операции в крупном масштабе на восточное побережье Ботнического залива, русскими учитывалось. Поэтому Балтийскому флоту ставилась задача прочно удерживать Або-Аландский район и препятствовать проникновению противника к побережью Финляндии.

Считалось, что при значительном превосходстве сил и средств германского флота операции противника здесь вполне возможны, но до выступления Швеции они маловероятны из-за большой удаленности этого театра от баз и необеспеченности коммуникационных путей, проходящих в непосредственной близости от сильно укрепленного Аландского района. С другой стороны, здраво рассудили русские, активные действия на Ботническом театре одного шведского флота, без поддержки немецкого, вряд ли будут иметь место, так как российский ВМФ мог противопоставить превосходящие силы.

В то же время, так как главным операционным направлением действий русского флота считался всетаки Финский залив, держать значительные силы на второстепенном Ботническом театре не признавалось возможным. Поэтому рекомендовалось в случае осложнений немедленно захватить инициативу в операциях на этом театре, для чего должен был быть использован промежуток времени от момента, когда определится, что война со Швецией неизбежна, и до момента официального ее объявления.

Главная задача

В целом в годы войны немецкому флоту не удалось добиться на Балтике сколько-нибудь ощутимых результатов. Даже операция по прорыву в Рижский залив, предпринятая в августе 1915 года с привлечением крупных военно-морских сил, значительно превосходящих русские, не увенчалась серьезным успехом.

Поэтому можно говорить о том, что свою главную задачу — создание оборонительной системы в Финском заливе и недопущение прорыва немецкого флота к столице Российской империи Балтийский флот выполнил.