Дубина народной войны

Открывая выставку, посол Ре­спублики Беларусь в России Игорь Петришенко говорил о том, что победа над фашизмом яв­ляется не просто одним из величай­ших событий прошлого. Это источ­ник гордости и силы духа. Именно она во многом сформировала облик современной белорусской нации. Го­ворил посол и о том, что именно Бе­ларусь понесла самый большой урон среди всех бывших советских ре­спублик. Но даже оккупированная и разрушенная, белорусская земля так и осталась непокоренной. Всенарод­ная борьба белорусов с захватчиками вошла в мировую историю как уни­кальное и беспрецедентное явление. Именно это подтверждают экспонаты выставки «Непокоренная Беларусь».

ПУЛЯ ЗА ЧАСТУШКУ

Реликвии в витринах и на стендах собраны разные: страшные, трога­тельные, незабываемые. Даже бе­глого взгляда на них хватило, чтобы осознать правильность инициативы Брянской областной думы, добив­шейся шесть лет назад учреждения Дня партизан и подпольщиков, еже­годно отмечаемого 29 июня. Можно еще вспомнить и В.И. Ленина, писав­шего, что партизанские действия — не месть, а военные действия, и Льва Толстого — про «дубину народной войны»…

Лично я долго не мог расстать­ся с копиями партизанских знамен. Подлинники остались в Минске -очень уж опасна для ветхих алых стягов смена обстановки, температуры и влажности. Но и дубликаты дышат историей времени, когда в тылу врага разбрасывали листовки с частушками, одна из которых по­казана на выставке:

«В поле цветик-василечик

Я сорвала спозаранку.

Мой миленок, сокол-летчик,

А я партизанка!»

Этот чудом уцелевший листок серой бумаги с немудрены­ми, зато доходчивыми строчками мог стоить жизни тем, у кого был найден захватчиками.

Выставлен здесь и флаг отряда имени Фрунзе — единственной, по­жалуй, боевой партизанской единицы Белоруссии, удостоенной в наши дни настоящего музея под открытым не­бом неподалеку от Минска. Музей этот негосударственный, созданный агрокомплексом имени Дзержинского, в котором заботятся не только о прибыли от поставок продовольствия на белорус­ский и российский столы, но и о сохранении исторической памяти.

Однажды мне удалось побывать в этом угол­ке «Партизанской рес­публики». Тщательность воспроизведения прошло­го поражает. В лесу близ станции Негорелое воссоз­даны землянки, оружейная мастерская, типография. На поляне установлена зе­нитная партизанская точ­ка — пулемет на обыкно­венном тележном колесе. Неприхотливость замысла не мешала эффективности стрельбы: колесный прин­цип позволял незамедли­тельно поворачивать ствол в нужном направлении. А о том, что авторы рекон­струкции ничуть не погре­шили против реальности, мне подсказала представ­ленная на выставке в бе­лорусском посольстве фо­тография военных лет. На ней запечатлено устрой­ство, точь-в-точь схожее с увиденным мной в бело­русском лесу…

«ЧЕСНОК»» ПРОТИВ БАТЫЕВЦЕВ И ГИТЛЕРОВЦЕВ

Были в витринах экспозиции и ра­ритеты, доказывающие истинность давнего афоризма о том, что любой солдат носит в ранце маршальский жезл. Фуражка и гимнастерка пол­ковника Ивана Якубовского времен Великой Отечественной наглядно показывают, какой путь пришлось пройти будущему Маршалу Совет­ского Союза от трех звездочек на скромных полевых погонах до одной большой, золотом шитой маршаль­ской звезды.

Не знаю, удастся ли кому-нибудь позабыть кусок колючей проволоки, найденный при раскопках на месте лагеря смерти «Тростенец». Нашлась в экспозиции и другая «колючка», выкованная безвестным кузнецом и предназначенная на погибель не уз­ников, а оккупантов. Хитрость в том, что как ее ни поворачивай, один из шипов всегда обращен вверх. На Русском Севере такие гибельные и для конного врага шипы именуют «чеснок», и были они в ходу со вре­мен нашествия Батыя. В допороховую эру они прекрасно заменяли ми­ны. Оказывается, срок «чесночной» службы не истек и в годы Великой Отечественной. Наверняка найдутся те, кто сочтет такой метод обороны негуманным. Что ж… Уничтожение деревень вместе со всем населением, чем запомнились оккупанты и их по­собники в Белоруссии, не щадившие ни старого, ни младого, для кое-кого из сторонников коррекции истории, очевидно, пример «гуманизма». Все слышали про «огненную деревню» Хатынь, но таких «Хатыней» было сотни. Статистика ужасов гласит: за годы войны разрушено 209 городов БССР и 9200 деревень, причем 628 деревень сожжены вместе с жите­лями…

А вот вам пример настоящего гу­манизма. Есть на стендах архивное фото, на котором летчик А. Мамкин готовится к взлету с оккупирован­ной территории с юными детдомов­цами. К партизанам он доставлял оружие и снаряжение, а на Большую землю обратным рейсом вез оставшихся без родителей белорусских малышей. Вообще миссия авиаторов, летавших за линию фронта, была во­истину уникальной. Кого и что толь­ко им не приходилось переправлять в ту и другую сторону. Увидев на выставке флаг отряда «За Родину», я не мог не припомнить необычный эпизод тех лет, когда его командир с изумлением увидел в приземлив­шемся ночью самолете улыбчивого, грузного человека, заявившего, что прибыл дать партизанам концерт. Знаменитый советский конферансье Михаил Гаркави, несмотря на удив­ление и недоверие партизан, дей­ствительно выступил перед ними при свете костров!..

Среди приглашенных в посоль­ство на открытие выставки была Марианна Федоровна Модорова, для которой представленные экспо­наты — не просто история, а самая настоящая реальность. Всю войну она служила в Центральном штабе партизанского движения, созданном после утверждения Сталиным и Мо­лотовым директивы для советских и партийных органов прифронто­вых областей. Один из пунктов до­кумента гласил: «В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской ар­мии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога скла­дов и так далее. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособ­ников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия».

Сам штаб находился в Москве, но за линией фронта Марианна Фе­доровна побывала. На мой вопрос, как удалось пробраться в тыл врага, ответила лаконично — лесными тро­пами. У нее как бы дважды парти­занская семья: отец Модоровой был известным художником (картины которого хранятся во многих музеях и в том числе в Третьяковской га­лерее). Служба дочери, ее рассказы о тех, с кем она встречалась, под­сказали живописцу взяться за пор­треты партизан. Если бы не он, то о внешности многих героев мы мог­ли теперь судить только по немно­гим потускневшим и пожелтевшим фотокарточкам. На таких снимках зачастую переданы только внешние черты, в душу героя на них не за­глянуть. А Федор Модоров создал почти шестьдесят таких прижизнен­ных портретов, целую галерею! По словам Марианны Федоровны, все эти работы отца никогда не выстав­лялись. Как ни задуматься в этой связи об организации выставки по­добного рода полотен и создании на ее основе виртуальной экспозиции художников России и Бе­ларуси, десятилетиями запечатлевавших герои­ческих современников…

После войны легендарный ру­ководитель партизан Пантелеймон Пономаренко отправил Марианну учиться, благо что она с детства мечтала о сцене. Окончить студию Малого театра ей удалось, но ар­тистическая карьера не сложилась из-за… счастливого замужества. Из­бранником юной актрисы стал ге­нерал Михаил Потапов, доблестно воевавший в тяжелейших условиях 1941 года, но угодивший после тя­желого ранения в плен. Отвергнув все посулы немцев и власовцев, ге­нерал остался воистину непокорен­ным и — редчайший случай — вер­нулся в родную армию после Побе­ды с сохранением звания и наград. Но воинская служба мужа — это бесконечные переезды, с выступле­ниями на сцене жены, увы, не всег­да совместимые…

ЗАРЕВО ХАТЫНИ

Военных мемо­риалов в Бела­руси немало, но самый извест­ный — на месте «огненной де­ревни» Хатынь. С одним из его авторов, лауре­атом Ленинской премии Вален­тином Павлови­чем Занковичем я встречался в Брестской крепости накануне 70-летия со дня начала Великой Отечественной войны. На открытие выставки в посольстве он из Минска не приезжал, но творче­ство его тесно связано с этой те­мой…

В тот долгий, светлый пятилет­ней давности вечер у Тереспольских ворот легендарной тверды­ни торжественно открывали вы­полненный им памятник «Героям границы, женщинам и детям, му­жеством своим в бессмертие шаг­нувшим». Созданный Валентином Павловичем монумент увековечил подвиг пограничников, которые под командованием начальника за­ставы Андрея Кижеватова первыми в стране дали бой гитлеровцам и пали смертью храбрых, храбрее ко­торых не отыскать!

Автор композиции сказал мне тог­да, что долго не мог решить, вознести ли скульптурную группу над землей или, наоборот, приблизить ее к земле, которую защищали пограничники. Итоговый выбор был непрост, но то­чен. Герои не парят в небе, а бьются за то, на что посягнул враг.

Я спросил тогда Занковича, осталось ли у него в памяти само 22 июня самого страшного года, и услышал в ответ, что начало военных испытаний запомнилось в основном тревогой, суматохой и непонятными ребенку разговорами о сборах и отъездах. А когда в Белоруссию надолго пришли ужасы оккупации, кроме постоянного страха, в сознание врезались частые выстрелы и зарево ночных пожаров на горизонте. Несмотря на юные годы, мальчику ясно было без подсказок — опять захватчики сожгли деревню, опять кого-то из земляков убили… Он в ту пору даже смутно предположить не мог, что среди тех, о чьей гибели догадывался, были жена и сын Кижеватова, которых гитлеровцы отыскали и казнили в отместку за отвагу мужа и отца. Не знал и того, что среди испепеленных вместе с жителями деревень была и Хатынь, трагедию которой ему доведется когда-то отображать…

Фото Юрия Паршинцева