Системное замыкание

Спор этот давний — с предреформенной поры. И всегда расчеты Булата Нигматулина подтверждались главным арбитром — временем. И это естественно — он один из наиболее профессиональных экспертов энергокомплекса. Знающий его изнутри — окончил Бауманское высшее техническое училище по специальности «инженер-механик ядерных установок», сделавший карьеру на предприятиях Минатома, представлявший государство в РАО «ЕЭС России». Умеющий анализировать и считать — окончил МГУ по специальности «математик». И его прогноз, несомненно, более научно обоснован, достоверен, чем разработки Минэнерго.

— Булат Искандерович, объединение крупнейших сетевых компаний — ФСК и МРСК — это начало восстановления электроэнергетического комплекса после его чубайсовской реструктуризации?

— Не воспринимайте действительное за желаемое. Это две государственные компании, между которыми немало стыков. На них постоянно искрит и в прямом смысле, и в финансовом. Так что объединение — решение правильное. Возрождается, хотя и не полностью, сетевая вертикаль. Будет ли она эффективной? В отрасли произошло системное замыкание, устранить которое отдельными, даже нужными мерами, не удастся. Расчеты подтверждают «плановую» неэффективность сетевого хозяйства. До трети его средств выводится по различным схемам — в основном коррупционным. Никакого же контроля нет…

Коли корень не прям, то и всходы кривые

— Помню, как еще в середине 2009 года тогдашний министр энергетики Сергей Шматко на «правительственном часе» убеждал депутатов Госдумы: в новых условиях резко возрастает роль государственного регулирования и контроля за деятельностью возникших после реформирования компаний… Требуется формирование эффективных механизмов контроля и надзора за их деятельностью.

— Ну и кто мешал и прежним, и нынешним руководителям Минэнерго сформировать и, главное, использовать эти механизмы контроля и надзора? И государственные, и частные энергокомпании совершенно непрозрачны. Вся финансовая информация тщательно скрывается — «коммерческая тайна». И те, и другие, начиная с «Росатома», «РусГидро», заинтересованы в увеличении своих затрат. Чем они выше, тем выше тарифы. Ни Минэнерго, ни Совет рынка не контролируют даже инвестиционные проекты. Компании ловко используют страшилки — тарифы не компенсируют наши затраты, надо больше строить, сети разваливаются. Как тут не повысить тарифы — потребитель никуда не денется, оплатит. В 2011 году Игорь Иванович Сечин привлек для проверки энергокомпаний спецслужбы. И выяснилось то, что в общем-то секретом и не являлось, — аффелированность руководителей энергокомпаний. 150 топ-менеджеров, половина списочного состава, имели свои структуры. Сами определяли заказы, их стоимость и щедро оплачивали. Понятно, что для самих себя денег не жалели…

— Один из депутатов Госдумы в сердцах заявил: вся наша тарифная система — мощный насос перекачки бюджетных денег в офшоры.

— Я бы добавил — и населения. Есть прямая связь между ростом зарплат, пенсий и тарифов. Да и цен вообще. Но, в конечном счете, действительно идет вымывание денег из экономики и перекачка их за бугор. Из каждой проверенной по поручению Игоря Сечина компании в офшоры ушли сотни миллионов рублей. Конечно, это, прежде всего, ворованные миллионы, «заработанные» на сверхрасценках аффелированными фирмочками. Ради объективности добавлю, что многообразные схемы бюджетных хищений присущи не только энергетикам. В советской экономике прирост инвестиций в основной капитал на 1 процент давал процент роста ВВП. В российской экономике его отдача меньше на треть — 0,67 процента увеличения ВВП. 33 копейки с рубля — плата за слабость государства…

— Что последовало после острой критики Владимиром Путиным авторов аффелированных и офшорных схем?

— Вся эта история как-то рассосалась сама собой. Говорят, кто-то из них потерял должность и «вес». Кто-то — отделался административным взысканием или ушел «по собственному желанию» вместе с ворованными миллионами. Серьезного наказания никто не понес. Не было и серьезного антикоррупционного процесса в отрасли. Значит, в ней мало что изменилось.

— Как-то не понятно. В госкомпаниях воруют «чужие» государственные деньги. Но зачем их тащат и в частных — у самих себя получается.

— Не у себя. Неконтролируемые тарифы и инвестиции приносят избыточные деньги. Сверх того, что действительно нужно для компенсации затрат на эксплуатацию и какое-то строительство. Этот «избыток» и снимается, да и необходимые затраты чаще всего тоже урезаются в свою пользу. Разворовываются деньги потребителей, доходы акционеров и владельцев компаний, ресурсы развития. Электроэнергетика — отрасль с очень инерционным запасом прочности. Но, как показала трагедия Саяно-Шушенской ГЭС, не вечным.

— «Поучительным является разрушение РАО «ЕЭС России». При его реформировании было создано более 1000 новых паразитирующих коммерческих структур, непроизводственные расходы которых оттянули на себя около 40 миллиардов долларов, предназначенных для производственной сферы отрасли». Я процитировал председателя Комитета Государственной Думы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Владимира Кашина. Человек он знающий, и в достоверности озвученных им потерь отрасли сомневаться не приходится. Как и предупреждали независимые эксперты еще почти 10 лет назад, реформирование энергокомплекса страны — большая ошибка с тяжелыми последствиями.

— И по замыслу, и по методам реализации их — безусловно. Реформа неудачна, по всем направлениям — отрицательные результаты. Подтверждение этому — крайне высокая цена на электроэнергию. Давайте сравним ее с ценами в странах Евросоюза и США. Но сначала — необходимые уточнения. Первое — объективно сравнивать цены на товары и услуги (тем более на электроэнергию, которая пронизывает все ВВП и занимает существенную долю в нем) в разных государствах можно только по паритету покупательской способности валют, а не по их курсам, устанавливаемым Центробанками. (В 2011 году по ППС доллар равнялся 18 рублям, а по курсу ЦБ — 29,25 рубля. — Прим. ред.)

И второе уточнение. Наши тепловые станции покупают энергоносители по ППС почти наполовину дешевле, чем европейские. А вот за электроэнергию мелкий и средний бизнес платит на треть больше, чем в среднем по ЕС. Энергоносители дешевле, электроэнергия дороже. Это показатель абсолютной неэффективности отечественного электротехнического комплекса — и генерации, и сетевого хозяйства. Даже при сравнении по курсу валют ЦБ, что принципиально неверно, стоимость электроэнергии для мелкого и среднего бизнеса в России выше, чем в США, на 45, Эстонии — на 15, Болгарии — на 11, Финляндии — на 3,6.

Стоимость 1 КВт.ч для мелкого и среднего промышленного потребителя в ППС выше, чем в США, в 2,4 раза, Германии — на 44 процента, в среднем по ЕС — на 33 процента. Стоимость же энергоносителей на 50-70 процентов дешевле. Если же внутренняя стоимость газа станет равновесной с ЕС (без учета акциза и транспортных затрат), а это планируется к 2015 году, то электроэнергия для промышленности будет самой дорогой в Европе.

— А для населения?

— Если считать по ППС, то в среднем Россия по тарифу одинакова с США. Следует отметить, что в разных федеральных округах цена электроэнергии разная. Например, в ЦФО (население около 30 миллионов человек) она где-то в середине по сравнению со странами ЕС. С подорожанием же газа она сравняется со среднеевропейской. Россиянину придется платить за киловатт-час больше, чем американцу, французу, финну, датчанину.

— При меньших в 2-3 раза доходах, чем у них.

— Перспектива и впрямь безрадостная. Не берусь судить о цене на газ — решать правительству. Но расчеты убеждают: можно не только остановить рост тарифов, но и снизить их, по крайней мере, на 20 процентов. Если, разумеется, Минэкономразвития, Минэнерго, служба тарифов решатся разобраться в проблемах энергокомплекса.

— Если конкретнее?

— Не компенсировать неоправданные издержки компании за счет тарифов, уменьшить в них инвестиционную составляющую. Искажена сама цена электроэнергии. Почти половина стоимости киловатт-часа — доля сетевых компаний. Такого, чтобы передача, распределение, сбыт энергии были дороже ее производства, не было и нет ни в одной развитой стране. И в Европе, и в США эти услуги обходятся почти вдвое дешевле, чем в России. Такая искаженная структура цены энергии — тоже свидетельство о системном сбое в отрасли. Пока не приведем ее в норму, не выйдем даже на среднеевропейскую стоимость.

— И США?

— На американский уровень мы никогда не выйдем. Но сравнивать себя мы должны именно с американцами, а не с европейцами. И Россия, и США обеспечены собственным топливом. У нас схожие структуры энергопроизводств. Правда, у них преобладает угольная энергетика (45 процентов всего производства), в России — газовая (50 процентов). На этом, к сожалению, схожесть и заканчивается. Почему-то у них стоимость 1000 кубометров газа 100 долларов, у нас, если правильно считать, — 190. Топливо в США дешевле в 2 раза, а электроэнергия для бизнеса — в 2,5 раза. Добавочные 50 процентов приносят эффективные технологии. Отсюда и вывод: мы уже подняли цену газа для собственных потребителей существенно выше «ватерлинии» экономики.

Энергокрепостной рынок

— Наша реформа электроэнергетики списана у американцев и под их присмотром. Почему же результаты столь противоположны? В России за 10 лет тарифы выросли в разы, а в США они остаются неизменными, обеспечивая конкурентоспособность экономики. А какие были обещания! К 2018 году фактически удвоить установочные мощности энергокомплекса — реализовать план «ГОЭЛРО-2». Кто теперь вспоминает о нем? Обманули власть и общество? Конечно, обещать — не жениться, но все-таки…

— Напоминать сегодня о мифах-страшилках, мифах-обещалках — идеологическом сопровождении реформы — считается неприличным. Дело сделано. Негативные его последствия воспринимаются как неизбежные. Правда, иногда сквозь зубы признаются: этого не учли, того не предусмотрели. Значительная же часть общества действительно была введена в заблуждение. Поверило, что устаревшая энергетика — «удавка экономики», что за 10 лет отрасль благодаря плану «ГОЭЛРО-2» действительно совершит «большой скачок», а благодаря рынку получит эффективных собственников, поток частных инвестиций и что конкуренция энергокомпаний быстро увеличит производство электроэнергии и снизит ее стоимость.

— И все это обман?

— Не могу же я считать Анатолия Чубайса и членов его команды, разработавших при кураторстве зарубежных экспертов программу реформ и их правовое обеспечение, кремлевскими мечтателями. Но у меня претензии не к реформаторам. Они откровенно манипулировали цифрами, фантастичность которых была очевидна любому здравомыслящему специалисту. К сожалению, в государственных структурах таких немного — тем более профессионально подготовленных. Да и служебная дисциплина обязывает к послушанию.

У меня лично претензии были и остаются к экспертному, научному сообществу. Большинство моих коллег, несомненно, осознавало авантюризм планируемого «большого скачка» в энергетике. Но по различным, чаще всего конъюнктурным, соображениям или «обосновывало» его, или отмалчивалось, полагая, что их возражения мало что изменят. Скорее всего, на уже готовые решения власти они действительно не повлияли бы, но мнение общества могли бы изменить. Да и есть же все-таки профессиональная этика: делай, что должно.

По утверждению реформаторов, электропотребление в стране будет увеличиваться на 4-5 процентов в год. Значит, производство энергии должно расти еще быстрее. Но для такого роста нужны очень большие деньги. Программа развития отрасли оценивалась в 21 триллион рублей. Позже Минэнерго предложило более скромную — на 11 триллионов. Где их взять? Коммерческие компании, ставшие владельцами генерирующих производств, надолго затянули выполнение инвестпроектов. Государство, поощрившее их «пряником» — 500 миллиардами рублей для этих проектов, не стало прибегать к «кнуту» — штрафовать, как предусматривалось соглашением, за срыв сроков ввода мощностей. Остался один финансовый источник — потребители. Этим во многом и объясняется быстрый рост инвестиционной составляющей тарифов. Была придумана еще одна схема — правительство обязало крупные компании заключать договоры на поставку мощностей. Если называть вещи своими именами — оплачивать развитие генерирующих производств..

Есть такое понятие «коэффициент эластичности» — отношение темпов электропотребления к ВВП. В советское время он приближался к единице: на процент роста ВВП приходился процент роста электропотребления. По нашим расчетам, средний коэффициент эластичности в постсоветский период — в стадии роста ВВП (1998-2008 годы) в среднем приходится 0,33 процента роста электропотребления. Это величина, характеризующая структуру ВВП, когда около 60 его процентов приходится на услуги, а около 40 процентов — на долю товаропроизводства. В ближайшее десятилетие она существенно не изменится. Значит, нам несложно рассчитать, сколько нужно производить электроэнергии при заданном росте ВВП, по крайней мере, до 2020-2022 годов.

Наука прогнозирует рост электропотребления 1,2-1,4 процента в год — в 3-4 раза меньше чубайсовских прогнозов. Впрочем, к экономике, к реальной жизни они не имели никакого отношения. Теперь и Минэнерго признало это. Сегодняшний прогноз — годовой рост потребления 1,9 —2,6 процента. Скромнее, безусловно, реформаторских амбиций, но все равно с двойным запасом. В 2011 году электропотребление возросло на 1,1 процента, в прошлом, а он был високосным, — на 1,7 процента. Без лишнего дня — на 1,4 процента. И такая низкая динамика нескоро изменится. Одна из причин ее — очень высокие тарифы, давящие экономику.

— Одно из зарубежных агентств не без издевки сообщало, что в рейтинге по качеству присоединения потребителей к электросетям эксперты поставили Россию во вторую сотню государств. Следом за нею всего несколько африканских стран…

— Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Представляете рынок, на котором продавец отбивается от покупателя. У нас создан именно такой, крайне монополизированный рынок электричества. Вместо одной очень крупной монополии РАО «ЕЭС России» созданы десятки, даже сотни мелких, алчных, совершенно неуправляемых монополий. Им не нужны новые потребители — достаточно тех, которые уже есть. Проще поднять цены на свои услуги, чем добавлять себе работы и хлопот. Парадокс в том, что великие рыночники-реформаторы действовали не по законам рынка, а привычным административным ломом, против которого нет приема. Имеем сегодня то, что они сотворили. Неуправляемую, не самоорганизующуюся, не подстраивающуюся под потребителя систему. Не рыночную, а крепостную систему. В нормативах, законах по энергетике есть производство, распределение, сбыт, но в них нет потребителя. Значит, суть реформы — создать высокорентабельный бизнес. Это противоречит главной задаче электроэнергетики как инфраструктурной отрасли страны — надежное и безопасное электроснабжение потребителей, но за минимально возможную цену. Для примера, в США электроэнергетика отвечает этим критериям: цена на электроэнергию одна из самых низких в мире, рентабельность электропроизводства — около 5 процентов, но не более 10, и регулирующие органы жестко следят за этим. У нас же деятельность электроэнергетики абсолютно неэффективна, и вся экономика, все население работают на нее, а не наоборот.