Ощущать поддержку стратегии роста!

«РФ-сегодня»

Завершается календарный год. Но продолжаются дискуссии по бюджету, его наполнению, т.к. сталкиваются принципиально полярные точки зрения депутатов, сенаторов, экспертов. Основной смысл их очевиден — значительное социальное большинство желает двигаться увереннее вперед (причем не «либеральными рывками»). Страхуясь от острой критики, ответственные финансовые структуры выступают не только за стабильную структуру бюджета, но и ее наполнение. Предложенные подходы к резервам пока убедило политическое руководство страны, что средство для этого только одно — «экономить».

Уточним, что по отношению к сфере профессионализации кадров данный приговор не нов. Он звучал все годы, когда у руля Минфина РФ был Кудрин (причем при разных концепциях наполнения бюджета). Слышим это и сегодня, перейдя к программному подходу верстки главного финансово-управленческого документа страны. Но вывод остается удручающим в отношении финансирования профессионализации кадров управления. Президент страны взывает к повышению «эффективности государственного управления» (в т.ч. в период летней учебы губернаторов об этом прямо говорилось главным региональным госменеджерам), а планируемые финансы продолжают «петь другие романсы».

На различных дискуссионных площадках (телевидении, печатные СМИ, парламентах в регионах, палатах Федерального Собрания и др.) почти всегда говорится об образовании. Но оно разное, т.к. от имени государства говорят многие, а подразумевается, к сожалению, чаще или только школа и еще, может быть, забота о дошколятах. При профессионализации и рабочих кадров, и взрослых (специалистов, руководителей) Минобрнауки, как «структура ответственности», фактически находится в стороне, если рассматривать бюджетирование расходов. За годы механических слияний и других про-реформ развивалась система профессионализации рабочих кадров. А за «образование взрослых» ответственность лежит лишь на вузах. Целевое финансирование через воссозданное Минтруда продолжают быть безадресным (конкурсные проекты почти всегда разыгрываются летом, когда вузы заняты будущим вузовским контингентом — студентами, а конкурсы на переподготовку выигрывают чаще подставные или «карманные» компании, в т.ч. и далекие от современного профессионального образования; ФЗ-94 стимулировал в основном снижение цен). Так что же имеет страна сегодня?

Предметные исследования свидетельствуют, что в России только четверть граждан занимается дополнительным (взрослым) образованием. Тогда как в соседних странах — 50-70%, что сдерживает участие специалистов и руководителей в реализацию стратегии роста. Это, во-многом, относится и к сфере публичного управления, большинству институтов власти. С одной стороны, как отмечено выше, сдерживание побуждается «лжеэкономией» на финансировании профессионализации управленческих кадров, а, с другой, идет нарастание роли «партийного приоритета» при рекомендации на должностные посты и критерий «профи» уходит из главных.

Однако повсеместно ощущается потребность в профессионалах, в т.ч. на поприще законодательной деятельности. Будущее парламентаризма за профессиональными знаниями и умениями при подготовке законопроектов и проведении процедур межпарламентской дипломатии, где, необходимо владение организационно-управленческими технологиями, языковыми и другими коммуникациями. Профессиональные эксперты нужны и для «общественного контроля» — такой федеральный закон инициируется заксобраниями регионов и председателем Совета Федерации В.И. Матвеенко. Здесь можно было бы аплодировать, что уже дошли руки до правовой регламентации в этой сфере. Но приходит и другая мысль, а кто будет заботиться о профессиональном уровне, хотя бы части «общественных контролеров»? Чтобы вновь не получилось так, что по форме будет даже закон, но оппонировать правящим партийным группам будет вновь некому… Потребуется создание очередного «народного фронта»?

А не поставить ли, прежде всего, на ноги ситуацию, которая не имеет устойчивости сегодня. Это проблема профессионализации управленческих кадров. В массовом социальном сознании присутствует ощущение, что      В.В. Путин за полтора года сполна так и не добился от министерств и правительства в целом реальных «планов» по реализации своих первых майских указов (2012 г.). Значит проблема очевидно и здесь в низкой профессионализации министерских кадров, где зачастую видение проблем довольно узковедомственное. А проблемы, часто, и, главное их решение, шире такого взгляда. Что же касается «стратегии роста», то она даже концептуально не очевидна, судя по поведению профильных министерств, да и положения во многих субъектах РФ.

В канун саммита «G-20» в Санкт-Петербурге (сентябрь 2013 г.) Минэкономразвития РФ понизил прогноз по росту экономики (с 3.2% на 1,8%). Это было воспринято вначале как приговор, а не дополнительная мобилизация и поиск новых креативных возможностей. Отрицательное влияние имела информация, что на рынках труда в ведущих развитых странах (Великобритании, США, Испании, Японии) прекратился или замедлился рост реальной заработной платы. Но собственной модели роста у России так и нет (чиновничество продолжает жить как агностики, т.е. «придумывает» темпы роста, потом их корректирует).

Менеджеры в аппаратах публичной власти и компаниях, руководствуясь больше личными принципами администрирования в сферах своих компетенций не двигаются в едином направлении, которое должно было бы оформить концептуально в политику роста на основе обоснованных стимулов «экономики роста». В реальную экономику так и не пришли принципы индексного планирования. Но Минфин потребовал перехода к финансовому «программному планированию». Поэтому продолжается ручное, чаще президентское управление, когда он от совещания к совещанию закрывает бреши то в социальной сфере, то отчаянно борется с «чрезвычайными ситуациями» и т.п. «Недобор» экономики — это, прежде всего, недобор производства и слабое качество продукции или недополученные услуги. Этот риск недобора уже на ряд лет вперед. В 2013 году этот недобор может составить почти триллион рублей (с учетом ущерба от наводнений и других катастроф может быть еще больше).

Таким образом, без точной и взвешенной по силе административного влияния программе двигаться вперед невозможно. Такую форму должна обрести в стране государственная управленческая политика (ГУП). Согласно теории такая политика могла бы трансформироваться по четырем уровням: личностному, межличностному, управленческому и организационному. Такой подход мог бы способствовать утверждению модели ГУП в формате так называемого принцип-центричного лидерства. И, именно, такая модель давно востребуется в обществе.

Ныне самочувствие основной части чиновников (гос- и муниципальных) может характеризоваться как неуверенное. Во-первых, профзнаний под выполнение быстро меняющихся задач не хватает. Во-вторых, они не находят поддержки в кадровых службах из-за фактического отсутствия средств (мини «пожертвования» от Минтруда ничего существенно не решают) на переподготовку, даже имея желание работать квалифицированно. В-третьих, действия парламентских партий по организации «идеологической учебы» для функционеров (созданы «университеты» при партиях) не могут заменить профессиональной учебы. В-четвертых, вузы, в т.ч. специализированные на обучении чиновников также недополучают заказов и вынуждены работать на рынке образовательных услуг, обучая тех, кто «может платить» (идет подготовка под «личный интерес» и, частично, для корпоративного бизнеса). В-пятых, более чем очевидно, что «экономя» на профессионализации управленческих кадров нельзя эффективно выстраивать публичное управление а, следовательно, не только выстроить, но даже понять что же является «концепцией роста» и, тем более, ее поддержать бюджетом, лучшими условиями, определяющими путь к лидерству.

Хотелось бы уточнить, что приоритеты выборные лица палат Федерального Собрания в дни празднования 20-летия выберут перспективно верные!

 

профессор, д.пол.наук,

директор Центра парламентаризма  МИГСУ РАНХиГС