В нашей традиции женщины были императрицами!

Не успел Петр Порошенко заявить, что в Сирии высаживаются российские «зеленые человечки», как на личной странице Марии Захаровой в Фейсбуке появился ее пост с картинками и ответом на вопрос: чем руководствовался президент Украины, подобным образом оценивая ЗАКОННОЕ (выделено Захаровой) военнотехническое сотрудничество двух стран. Точка зрения внешнеполитического ведомства нашей страны в виде высказывания главы Департамента информации и печати, официального представителя МИД России Марии Захаровой всего за два часа набрала 280 комментариев, почти две тысячи лайков и 200 перепостов. Анти-Псаки, «русская торпеда», как ее называют за рубежом, одна из самых цитируемых и узнаваемых женщин России Мария Захарова рассказала, о чем она думает, - этот вопрос Фейсбук регулярно задает всем страждущим, и Захарова регулярно на него отвечает, работая в соцсетях с аудиторией всего мира.

 

- То, что сейчас происходит с формированием антироссийской позиции большинства западных стран, не только по Украине, но и по Сирии, - это ярчайший пример не коллективного мнения, сформированного на основе единства оценок, а политики подавления, во главе которой, к сожалению, приходится констатировать, стоит Вашингтон и его нынешняя администрация. - Мария Захарова говорит как по писаному: четко и  уверенно, интонацией выделяя особенно важные, по ее мнению, моменты.  — По всем вопросам они все время пытаются собрать чем больше, тем лучше, стран, которые будут с  ними соглашаться и создавать якобы хоровое многоголосье. Но на самом деле это не многоголосье. На самом деле это подчинение - тем или иным способом - своей воле и  своему мнению других государств, народов, целых групп стран.

 

 

 

- Мы приняли западный мир открытой душой и открытым сердцем. Действительно была надежда на построение общего мира, ну уж общей Европы точно, но в перспективе общего мира на основах равноправия, взаимного уважения, преодоления каких-то проблем, взаимопомощи и так далее. Мы прекрасно отдавали себе отчет в том, что США - великая держава, сильнейшая по многим показателям, но мы также говорили им и о том, что у других государств есть свои интересы. И неважно, богатые эти государства или бедные, каждое из них имеет право на свою внутреннюю политику, свои традиции, свою культуру, и никакая другая страна не может диктовать свои правила. Она может быть примером, очень привлекательным примером, но без вмешательства во внутренние дела и во внутреннюю политику. Дошло до того, что постоянный представитель США при ООН подходит к постоянному представителю России при ООН и на повышенных тонах его отчитывает: «Вы не имеете права говорить о том, что говорите, вы проиграли в свое время холодную войну». Мы вышли из холодной войны - кто-то назовет это поражением, это оставим историкам, - на мой взгляд, мы вышли из этой холодной войны с самым главным: психологией равноправия, именно на это мы и дали согласие. Россия жила по этой логике, развивалась и  строила государство, а наши партнеры, получается, жили по логике иной, подчиняя своей воле, своим интересам всех остальных.

 

 

- Ну да, нам все время говорят, что мы не отдаем Украину Западу, что Украина пытается вырваться из цепких лап Москвы, а Кремль ее к себе пришил суровыми нитками. Но это же неправда, потому что как только Советский Союз распался, страны постсоветского пространства начали выстраивать отношения друг с  другом именно по принципу равенства. Мы никогда не говорили о  каких-то объединениях, во главе которых стоит Россия. Мы относились к Украине, как относимся и  к  другим странам, именно как к государствам, таким же независимым, как и мы. Есть ли у нас свои интересы? Конечно, есть. Была ли у  нас историческая боль по Крыму? Конечно, была. Но разве когда-нибудь за всю историю российско-украинских отношений как двух суверенных государств мы хоть на каком-нибудь уровне ставили вопрос о Крыме, о его возвращении? Никогда. Притом что народ Крыма ставил этот вопрос регулярно, ждал, просил, предлагал. Это все разбивалось о константу нашего восприятия Украины как суверенного государства в тех границах, в которых она была. Мы не проводили никакой подрывной политики, не размывали основы суверенитета. Двадцать с лишним лет мы уважали это государство, мы уважали его руководителей. Какими бы они ни были, мы всегда уважали Украину и никогда не пытались поставить под сомнение вопрос о ее суверенитете. Что мы видели со стороны Европейского союза и  Вашингтона? Прямое постоянное вмешательство во внутренние дела. Мы видели, как в государственные органы этой страны были буквально откомандированы представители спецслужб. Мы видели, как при любом внутреннем конфликте на Украине туда тут же приезжают зарубежные товарищи, которые в ручном режиме начинают моделировать ту или иную ситуацию.

 

 

 

- Повторяю: мы всегда уважали государство и  суверенитет Украины, исходя из понимания, что страна находится в  некоем демократическом транзите и, естественно, не все происходит гладко. Мы видели нарушения прав русскоязычных граждан на Украине, ставили вопрос об этом на всех международных площадках, но все-таки давали шанс этому государству на внутреннее развитие и эволюцию. Но когда на территории Украины произошла насильственная смена власти, то народ, который жил, в частности, в Крыму, понял: больше у него не будет возможности на легальное демократическое волеизъявление. Наши партнеры не слышат, просто не хотят в упор замечать, что на тот момент мало где на территории Украины оставались законные власти. В Киеве заседали люди, которые пришли с улицы, в Крыму заседали люди, которые были избраны. И  они организовали референдум. Если бы (хотя история не терпит сослагательного наклонения) тот же Янукович ушел просто потому, что договорился с оппозицией за столом переговоров, то, возможно, это осталось бы внутренним делом Украины. Но политический конфликт перерос в побоище, причем дело дошло до снайперов. И что было бы с Крымом, с живущими там людьми - страшно даже представить.

 

 

 

- Я думаю, что мы сейчас входим в  переломную фазу, и  она связана с  беженцами в  Европе. Они, пройдя десятилетие хаоса у  себя в  регионе, прекрасно понимают, что не защищены от того, что, например, нынешний или новый хозяин Белого дома, встав не с той ноги, не решит бомбить именно ту или иную страну ближневосточного региона. Именно поэтому они бегут в Европу, то есть туда, куда точно сбрасывать бомбы не будут, точно войска не введут, там точно не начнут раздавать деньги для так называемых хороших террористов. То есть они бегут, безусловно, от войны к лучшей жизни, но еще и к тем, кто принимает решения.

 

Я думаю, что под влиянием этого кризиса произойдет осознание пагубности насильственного экспорта своей идеологии и попытки привить ее на тех территориях, где есть собственные традиции и убеждения. Раньше, когда в  западных столицах принимались решения о  направлении бомбардировщиков, переброске авианосцев, десантировании в ту или иную часть света, это практически не касалось обывателя. Бюргер был вне этой истории  — люди ходили на работу, люди отдыхали у себя за городом, все было прекрасно. Проблема с беженцами затронула каждого, и  даже тех, кто был колоссально отброшен от политических вопросов. Беженец пришел в  самый отдаленный хутор, ферму, приусадебный участок, он постучался в  дом, в  котором, может быть, даже газет не читают. И оказывается, что, живя в 2015 году, когда есть средства слежения через спутники, инфракрасные сигналы, через которые невозможно пройти, мы беспомощны перед людьми, которые, как и триста лет назад, берут котомку и идут. И их в это состояние привели не они сами, а действия всех так называемых коалиций, которые на протяжении последнего десятилетия, как какие-то сошедшие с ума хирурги, проводят операции на всем на чем ни попадя.

 

 

 

- Когда мы выходили в соцсети и начинали работать на площадках блогосферы, раздавались отдельные голоса, которые говорили, что это все-таки для МИД не традиционно, не характерно, зачем нам это надо. Но опять же это вопрос спроса - мы получаем пачки писем, написанных от руки, по электронной почте, по факсу, с благодарностью за то, что наконец-то начали разговаривать с людьми не опосредованно через журналистов, а напрямую.

 

 

 

- У  меня есть аккаунт, который я  завела еще не будучи публичным человеком, завела как обыватель. И если я вижу красивый цветочек, почему не могу его сфотографировать и выложить? Имею право. Кроме того, я - человек, который в МИД занимается общением и с журналистами, и с широкой аудиторией, поэтому, когда высказываю какие-то свои мысли, я все-таки их высказываю на экспертном уровне и имею право это делать в силу своих функциональных обязанностей. Допустим, третий секретарь территориального департамента это делать не может, потому что у  него в  функциональных обязанностях не прописано общение с  публикой от имени МИД или высказывание с точки зрения МИД. А у меня прописано.

 

 

 

- Что значит более агрессивно? У нас почему-то считают, что если ты блогер, то должен использовать крепкие выражения, какие-то звездочки ставить, пробелы и  так далее. Мне кажется, что люди переходят в своих постах на брань, хамство и «наезды» от невозможности привести какие-то действительно серьезные аргументы. У меня-то аргументов много, у меня времени мало все их излагать.

 

 

 

- Не так много. Хотя бывает, конечно.

 

 

 

- Вообще не обидно. Обидно, когда тебя оскорбляют или обижают близкие люди, потому что они тебя знают, и когда они тебя знают и обижают, вот тогда обидно. А когда тебя человек не знает и обзывает в Сети - как это может быть обидно? Как мне хотелось, чтобы меня воспринимали? Это тоже невозможная история, потому что все равно меня будут воспринимать через призму собственного понимания и ощущения мира. Как я себя воспринимаю? Человеком. В  этом, на мой взгляд, вы бы должны были увидеть некую революционность  — я  сказала человеком, а не женщиной, и сама недавно на это обратила внимание. Меня никогда не воспитывали как женщину, рассказывая о  том, что есть еще и мужчины, меня воспитывали как человека. Я это осознала совсем недавно. В первую очередь и глобально - человек, а потом уже человек-женщина или человек-мужчина. И когда меня в связи с назначением начали спрашивать: вы - первая женщина, которая пришла в МИД на такой пост, не чувствуете ли вы какой-то дискриминации в  связи с этим, я не знала, что отвечать. Мне в  голову никогда не могло прийти, что я имею меньше прав, чем у Петра, Николая или Александра. Родители никогда не говорили: вот ты сейчас выучишься, а  потом  — замуж, может быть работа, а может быть замуж. Мне всегда говорили о том, что есть дорога, связанная с твоим становлением профессиональным, а  есть твоя личная жизнь, и не надо здесь метаться, выбирать. Куда хочешь, туда пойдешь, а может быть, соединишь, это твое дело, твой выбор. Я езжу по миру, смотрю, и когда приезжаю в какие-то страны, где люди дебатируют о том, может ли женщина водить машину или нет, выбирают раздельное обучение… Это их традиции, я их уважаю, с ними не борюсь, просто в этом смысле я счастливый человек, мне повезло.

 

 

 

- Что значит традиции? Месяца два назад к  нам приехали зарубежные гости. И глава их делегации тоже говорит о том, что вот у нас в стране такой прогресс в отношении прав женщин. А это было за рабочим ланчем, я сижу, что-то там такое ем. Он развивает свою мысль, спрашивает: кем у вас были женщины лет 200-300 назад? Я аж поперхнулась и, несмотря на то что сидела за столом с министрами, крикнула: «У нас они были императрицами!» Понимаете, женщины у нас всеми были. И  императрицами были, и крепостными были. Конечно, не было глобального равенства на протяжении столетий, но были такие взлеты!

 

А вообще нашему поколению повезло: мы никогда не боролись за то, чтобы водить автомобиль, получать образование, иметь право выбора  — рожать или не рожать, выходить замуж или нет. И нам для того, чтобы не растерять это все, нужно периодически напоминать самим себе о том, что за всем этим стоит колоссальная работа наших предшественниц. Один вклад Терешковой чего стоит. И ведь это же вклад не только женщин, но и мужчин. Я считаю человека, которому пришло в голову отправить Валентину Терешкову в космос, гениальным во всех смыслах этого слова. В каждой отдаленной деревне, в  каждом отдаленном, Богом забытом городке, в каждом селе женщина вдруг поняла, что она на многое способна. Я знаю, что люди часто ищут слова, сигнала, какого-то знака, для того чтобы что-то перевернулось в их судьбе. И думаю, что с полетом Валентины Терешковой жизнь очень многих женщин изменилась.

 

 

 

- Вот этот браслет? Мне иногда надо напоминать не о  жизненных удовольствиях, а о том, что жизнь - это удовольствие. Потому что очень часто (я говорю не только о себе, а об окружающем мире) мы фокусируемся на усталости, обидах, на чем-то негативном, чего, безусловно, очень много, и так далее. Но вот это все, включая и трудности, и поражения, это - жизнь, и ею надо наслаждаться. И иногда надо себя заставлять вспоминать об этом, тогда становится легче.

 

Беседовала Светлана Авербух