Социальное нетерпение — не лучший советчик при выходе из кризиса

Истории великой Русской революции в массовом сознании повезло мень­ше, чем другим событиям советского периода, считает Андрей Сорокин, директор Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ).

Она обойдена вниманием не только общества в целом, но и историков, которые больше интересуются последующими события­ми, процессами и их участниками. Именно поэтому в нашем восприятии утвердилось о ней двухэтапное представление (первый — Февральская, второй — Октябрьская революция). А также представление о том, что это закономерность исторического развития. Но так ли на самом деле? У историка-архивиста несколько другое видение этого масштабного явления, ставшего исходным моментом для создания первого в мире социалистиче­ского государства. Об этом он размышляет в своей статье.

1917 году Российская империя, безусловно, в своем развитии столкнулась с противоречиями, но это был кризис развития, а не тупик российской государственности. Об этом говорят результаты пятидесяти пореформенных лет, с которыми страна подошла к 1914 году, началу Первой мировой войны. Население выросло вдвое, до 145 миллионов, ВВП на душу — в 1,6 раза, Россия вышла на 1-е место в мире по экспорту сельхозпродуктов и 5-е в целом по экономике. Так что причина революции лежала не в социально-экономической плоскости. Поэтому нельзя согласиться с тезисом об ее объективной обусловленности.

Для выхода из кризиса, в том числе связанного как с противоречиями внутреннего развития, так и с участием в войне, требовались решения, которые бы расшили узкие места, препятствующие бесконфликтному движению вперед. С одной стороны, власть оказалась не на высоте положения и не смогла адекватно ответить на вызовы времени. С другой — оппозиция не нашла конструктивных средств взаимодействия с властью, которые бы не порождали взаимного противостояния в крайних экстремистских формах. В конечном итоге это и привело к делегитимизации существующего режима и разрушению российской государственности силами, я бы сказал, социальных экстремистов. Вот еще дореволюционная карикатура на Николая II «Le déluge. Потоп» с намеком на кровавый бунт [рис 1].

Я не склонен говорить о случайности событий 1917 года. Но я убежден, что мы должны замещать мифы в головах реальным знанием, чтобы с общественным сознанием не происходили катастрофы, как это случилось в 1917 году. Россия не была тюрьмой народов, полуколонией развитых империалистических государств, а ее рабочий класс — люмпен-пролетариатом. Причина революции не в социально-экономической отсталости страны, а скорее в области социальной психологии, в сфере господствующего конфронтационного типа политической культуры. К нему принадлежало подавляющее большинство представителей власти и оппозиции. Отсюда невозможность выработки некоего политического компромисса, который бы спас государство.

Когда идею монархии одномоментно разрушили, а это был замковый камень в своде российской государственности, обрушилось и государство»

К февралю сложилось повсеместное отторжение обществом идеи пребывания у власти императора Николая II. В Петрограде вспыхивают забастовки под лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!». Сначала шла речь о замене утерявшего авторитет самодержца, а затем и об отказе от идеи монархии вообще. Хотя тогда еще никто не предполагал, что она рухнет. Петроградский комитет РСДРП призывает в своих прокламациях к борьбе против царского правительства и свержению монархии, прекращению войны, созданию Временного революционного правительства, созыву Всенародного учредительного собрания и установлению демократической республики. 2(15) марта ЦК РСДРП в манифесте констатирует падение самодержавия. Но действовали не только большевики.

К делегитимизации царя приложила руку и так называемая системная думская оппозиция. Весь последний период 4-й Государственной Думы связан с постепенным нарастанием критики в адрес государственной власти, которая в 1915-1916 годах приобретает совершенно недопустимый характер как по содержанию, так и по форме. Все это подрывало авторитет государственной власти в целом, что и привело сначала к Февральской революции, а потом к лавинообразному процессу, увенчавшемуся октябрьским переворотом. Достаточно вспомнить речь Милюкова «Глупость или измена?». О настроениях в обществе свидетельствует обращенное к императору стихотворение (мартиюнь 1917 года) матроса крейсера «Диана» с подписью Р.Д.: «Понапрасну, Коля, плачешь». [рис 2].

В июне «наступление Керенского» в Галиции против австрийских войск, последнее наступление русских войск во время Первой мировой войны, провалилось. Разброд и падение дисциплины имели место не только в армии. К скорейшему заключению мира призывали и в тылу, о чем говорит резолюция общего собрания рабочих завода «Сименс и Гальске».[рис 3]. Военное поражение и кризис в правительстве в связи с уходом из него министров-кадетов спровоцировали в июле антиправительственные выступления и демонстрации. Пролилась кровь. Нарушилось неустойчивое равновесие сил между Временным правительством и Петросоветом. В циркулярном письме ЦК РСДРП(б) местным партийным организациям за подписью Якова Свердлова разъясняется суть событий 3 и 4 июля 1917 года в Петрограде. Далеко не все рабочие поддерживали большевиков. Это видно из резолюции митинга рабочих Каменского завода и письма военнослужащего из действующей армии, считавшего, что и большевики, и меньшевики «колпачат» рабочих, и требовавшего сильной власти.

Кульминация политического кризиса происходит в октябре. В докладе В.И. Ленина о задачах власти Советов на заседании Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов прозвучали исторические слова: «Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась». На следующий день II съезд Советов образует рабочее и крестьянское правительство [рис 4].. Через неделю новая власть приступила к решению вопроса о прекращении участия в войне.[рис 5].

В январе 1918 года ВЦИК издает Декрет о роспуске Учредительного собрания.[рис 6].

Победители руководствовались благими пожеланиями и устремлениями, но реализация этих идей оказалась связана с методами, приведшими к разрушению традиций социального порядка, культуры, братоубийственной гражданской войне, обвалу экономики и затем ее восстановлению через использование инструментов внеэкономического принуждения.

Те же задачи по модернизации экономики и общества, успех решения которых отнесли на счет Сталина, уже начали реализовываться в начале ХХ века силами целого ряда отечественных реформаторов. К сожалению, их недостаточно поддерживала верховная власть Российской империи.

Когда идею монархии одномоментно разрушили, а это был замковый камень в своде российской государственности, обрушилось и государство. Наша страна пережила то же самое и в 1991 году.

Это был такой же кризис развития, имевший все шансы быть преодоленным совместными усилиями всех ответственных представителей власти и оппозиции. В результате мы опять начали нашу жизнь с чистого листа, что, видимо, является профилирующей характеристикой российского общественного сознания. О чем писал еще больше 100 лет назад в своих дневниках историк Василий Ключевский.

Вывод: нельзя воспроизводить негативистское отношение к исторической практике, которое исходит из того, что все, что было до нас, — неправильно и подлежит уничтожению. В этом случае мы каждый раз будем сталкиваться с социальными катастрофами. Две такие катастрофы прошлого века сопровождались огромными потерями человеческого капитала. В разных формах, но это случилось! Следует забыть о быстрых простых решениях, типа: взять все да и поделить! Нужно вернуться к теории малых дел.

Если говорить о сегодняшнем дне, то я считаю, что растущий децильный коэффициент, характеризующий увеличивающееся социальное неравенство в обществе, в перспективе ведет к нагнетанию социального напряжения и потенциальному взрыву. Власти нужно сделать выводы. Если мы хотим социального мира в стране, следует в той или иной мере реализовывать бытующие в социуме представления о социальной справедливости. Цели социального развития должны превалировать перед целями потребления. Нынешние проблемы во многом спровоцированы насаждением в последние двадцать пять лет культа потребительства. Притом задавались стандарты потребления, которые заведомо не под силу подавляющему большинству. В период кризиса это порождает дополнительную волну недовольства и социального негативизма. Кредитами социальную активность не купировать.

Россия не была тюрьмой народов, полуколонией развитых империалистических государств, а ее рабочий класс — люмпен-пролетариатом»

В год юбилея революции нужно восстановить конкретную цепочку событий 1917 года и подумать над тем, как легко разрывается ткань социальной жизни, когда возникает соблазн одним махом решить все проблемы. Прямой урок тех событий в том, что социальное нетерпение — не лучший советчик в поиске ответов на пути выхода из кризиса. А другой урок заключается в том, что стремление людей лучше жить принадлежит к естественным потребностям, которые власть не должна игнорировать. Тогда и не прозвучат роковые слова «Караул устал».