Священные книги проверены временем

Его уникальность и стопроцентная оригинальность стали поводом для встречи в пресс-центре «Пар­ламентской газеты» представителей Федерального Собрания, религиозных деятелей всех мировых конфессий, уче­ных и юристов, собравшихся обсудить, как принятие этого закона поможет верующим.

Тон разговора задал первый заме­ститель руководителя фракции «Еди­ная Россия» в Государственной Думе, президент Межпарламентской ассамб­леи Православия Сергей Попов, под­черкнувший, что важность принятия закона обусловлена случаями, когда недобросовестные представители вла­сти и правоохранительных структур «стали выдёргивать цитаты из священ­ных книг не для анализа, а для рас­смотрения их под углом экстремизма». Одним из конкретных поводов для инициации закона стала скандальная ситуация, вызванная решением судьи в Южно-Сахалинске, которое надели­ло ярлыком «экстремистского мате­риала» книгу «Мольба (дуа) к Богу: ее значение и место в Исламе», в которой приведены непререкаемые для верую­щих, но одиозно воспринятые право­охранителями, суры из Корана. Впро­чем, как выявили первые же минуты обсуждения, в той или иной степени с подобным взглядом на плоды размыш­лений древних мудрецов сталкивались и представители других конфессий, так что права на обиды и недоумение име­ют и верующие, ищущие свет истины совсем в других духовных трактатах. Взять хотя бы буддизм, считающийся в массовом сознании едва ли не самой толерантной из знаменитых религий, а поэтому и надежно оберегающей сво­их приверженцев от конфликтов любо­го рода. Ан нет, президент Российской ассоциации буддистов Алмазного пу­ти традиции Карма Кагью Александр Койбагаров сказал на «круглом столе», что в недавнем сентябре Роскомнадзор выдвинул к их интеллектуальным сокровищам претензии за… суици­дальные наклонности и требовал на этом основании убрать с сайта одну из сутр. Другие участники обсужде­ния приводили не менее абсурдные примеры, когда в Екатеринбурге при­шлись не по вкусу тексты Торы, а в Санкт-Петербурге — Нового Завета. По­добных примеров много, и в этой связи неизбежны поиски причин, поскольку сплошь и рядом невозможно уличить в заведомом злом умысле тех или иных лиц, причастных к грубому вторжению в деликатнейшую сферу жизни. Один из моментов не всегда предотвращае­мых конфликтов четко прояснил пред­седатель Патриаршей комиссии по во­просам семьи, защиты материнства и детства, протоиерей Димитрий (Смир­нов), обративший внимание на пробле­му духовной безграмотности.

На духовные памятники по сию пору частенько смотрят с позиций и с точки зрения XXI века, а между тем создавались они тысячи лет назад в со­вершенно других исторических услови­ях. И в этой связи неминуемо приоб­ретает важнейшее значение проблема комментирования и толкования защи­щенных законом текстов. Возможно, что понадобится и специально гото­вить специалистов, способных к пока что непривычному, но становящемуся необходимым для общества труду.

Актуальность его с неожиданной для многих стороны проиллюстриро­вал заместитель начальника Правово­го управления Федеральной службы исполнения наказаний Олег Марты­нов, напомнивший, что в наши дни пенитенциарное ведомство уделяет немалое внимание работе с верующи­ми. Нелишним будет, наверное, напом­нить, что для людей, осужденных на лишение свободы, приобщение к исти­нам, которые как раз и несут священ­ные тексты, порою жизненно важно. Для этого в учреждениях ФСИН вве­дены должности помощников по работе с заключенными — приверженцами традиционных для страны конфессий. И опять же вопрос, а какие материалы нужны им для душевного исцеления, что поможет усилить лучик надеж­ды на будущее?.. Однако наставники заблудших душ сами нуждаются в наставничестве, а поэтому сейчас ве­домство осуществляет программу их переквалификации. Закон о защите священных текстов и обсуждение свя­занных с ним тем, по словам Марты­нова, будут учтены в этой программе.

 

Содержание почитаемых книг не может и не должно стать предметом для спекуляций любого рода. Притом спекуляции должны непременно и конкретно пресекаться»

Вообще-то вечные книги потому и обрели бессмертие, что каждая эпо­ха открывает в них свои горизонты, а иной раз отыскивает не видимые прежде подводные камни. По едкому замечанию члена Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре Сергея Щеблыгина, кое-кто может подать в суд на Ветхий За­вет, ибо в нем говорится, что Содом и Гоморра уничтожены… за содомию. «Увы, в пору расцвета вседозволенно­сти типа европейской — это становит­ся вполне реальным. Люди начинают шутить с тем, с чем шутить нельзя, — сказал сенатор, — поэтому закон кон­статирует, что эти тексты незыблемы!»

Содержание почитаемых книг не мо­жет и не должно стать предметом для спекуляций любого рода. Притом спеку­ляции должны непременно и конкретно пресекаться. Сергей Попов говорил об этом еще на стадии обсуждения проек­та закона в Госдуме, отмечая, что, хотя содержание и цитаты из этих священ­ных книг не могут быть признаны экс­тремистскими материалами, интерпре­тация положений книг по-прежнему мо­жет стать предметом судебного разби­рательства. А чтобы прокуроры и судьи могли грамотно исполнять свой долг, им опять же необходимо располагать выве­ренными и светскими специалистами, и религиозными деятелями расшифров­ками смысла премудростей, обретших за множество веков статус святынь, и их толкований, возникших в последнее время. Снабдить их чем-то подобным необходимо, но очень и очень непросто. Священный для буддистов Ганджур со­держит сотни томов, а толкования его еще более объемны! Правда, речь здесь идет о классических осмыслениях за­ветов Будды, а за «круглым столом» пресс-центра представители разных конфессий оказались едины в убежде­нии, что теста на экстремизм требуют в основном современные трактовки.

Заведующий отделом исламских ис­следований Института стран СНГ Ильдар Сафаргалеев не без афористично­сти высказался: проверенное веками уже проверено, а проверять надо но­вое. Об этом же говорил руководитель пресс-службы Федерации еврейских общин России Андрей Глоцер, обра­тивший также внимание на поиск кон­кретных решений. Возможно составле­ние списка литературы, выбивающейся из разряда допустимых, но в этом слу­чае неизбежны споры о точности пере­водов. Возможны временные критерии допустимости, хотя без дискуссии о сроках тоже не обойтись. В любом случае речь не о цензуре, а о необхо­димом отделении зерен от плевел или об устранении риска взращивать нечто доброе, а получить плоды зла.

 

Олег Дзюба, фото Михаил Нилов