Глас народа превыше всего

Крымский референдум вызвал та­кой огромный резонанс в мире, что затмил даже загадочное ис­чезновение малайзийского «Боинга-777». Решение жителей автономной республи­ки, находившейся в составе Украины, войти в Российскую Федерацию, их же­лание «вернуться домой», как говорят са­ми крымчане, оттеснили на второй план многие значимые мировые события. Хо­тя, казалось бы, эта новость «не из ряда вон»: таких плебисцитов до и особен­но после Второй мировой войны были сотни, если не тысячи. Только в одной Африке состоялось 88 референдумов, имеющих отношение к вопросу о неза­висимости. В азиатских странах — 16.

За последние двадцать пять лет Ев­ропа только и делала, что проводила референдумы. Чего стоит один лишь балканский парад суверенитетов 90-х годов, когда республики бывшей Югос­лавии дружно голосовали на всена­родных опросах за независимость… А распад СССР, случившийся после то­го, как граждане почти четверть века назад дружно отдали свои голоса за единство советской державы? А после­довавшее за ним другое шествие суве­ренитетов, бывших союзных республик СССР, которое перечеркнуло результа­ты мартовского «объединительного» референдума 1991 года? Так что удив­ляться плебисцитам о независимости, происходящим время от времени в различных странах мира, не стоит. Как правило.

Однако отношение к ним со сторо­ны ведущих мировых держав было и остается диаметрально противоположным. Причем к одному гласу народа мировое сообщество прислушивается без всяких колебаний, а к другому — или резко отрицательно, или ожидаю­ще-настороженно. При этом в одном и в другом случае аргументация в за­щиту независимости того или иного государства, либо в пользу неприятия свершившегося факта, постоянно ме­нялась. Где-то вытаскивали на свет те­зис о праве наций на самоопределение, а где-то твердили о территориальной целостности государства. Итоги крым­ского референдума США, ЕС и неко­торые другие страны, как известно, отвергли именно по второй причине. Якобы украинская Конституция не да­ет добро на референдумы в пределах одного региона, а стало быть, следова­ло спросить у всех украинцев, быть ли Крыму независимым, входить ли в со­став России или нет. Уместен вопрос: а как насчет майдана, навязавшего Укра­ине нелегитимное праворадикальное правительство? Никто ведь у украин­цев не спрашивал, хотят ли они таких людей у власти. Что касается права народа, компактно проживающего на определенной территории и относяще­го себя не к титульной нации, самим определять свою судьбу, то о нем За­пад старается быстро «позабыть» — в угоду геополитическим интересам.

Словом, какой принцип кому вы­годен, тот и выделяет его в качестве основополагающего. Скажем, объ­явивший (на основе права наций на самоопределение) свою независимость Азербайджан отказывает в этом же праве Нагорному Карабаху, а Грузия — Южной Осетии и Абхазии. Дания, признав в 1944 году независимость Исландии, спустя два года аннулиро­вала итоги плебисцита на Фарерских островах. А самыми первыми призна­ли независимость Исландии США — по сугубо геостратегической причине: на острове гейзеров с 1942 года были расположены военные базы и объек­ты США. На итоги референдума 2002 года в ходе переговоров с Испанией ссылались власти Великобритании, когда речь шла о создании самоуправ­ляющейся британской колонии в Ги­бралтаре. Тогда 98,8 процента жителей этого анклава высказались за сохране­ние британского правления — немного больше, чем в Крыму. Аналогично ан­гличане поступили и с референдумом на Фолклендских островах, прошед­шем в марте 2013 года и одобрившем статус заморской территории Соеди­ненного Королевства. Они с ходу от­клонили предложение аргентинских властей о переговорах по поводу су­веренитета островов, сославшись на результаты опроса. В предстоящем сентябре в Шотландии состоится ре­ферендум о независимости, и можно не сомневаться в том, как поступит Лондон, сопротивляющийся желанию шотландцев жить отдельно.

Между тем, право народов на са­моопределение, которое может быть выражено в различных формах (от нахождения в составе другого госу­дарства до образования отдельного государства), является определяющим в конституционном и международном праве. Норма эта получила признание сначала в статье 1 Устава ООН, приня­того сразу же после Второй мировой войны, а затем в Декларации ООН о предоставлении независимости коло­ниальным странам и народам от 1960 года. В статьях 1 Международного пакта об экономических, социаль­ных и культурных правах и Между­народного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года утверждается: «Все народы имеют право на самоопределение… Все участвующие в настоящем Пакте государства… должны в соответствии с положениями Устава ООН поощрять осуществление права на самоопреде­ление и уважать это право».

А вот что говорит Декларация о принципах международного права от 24 октября 1970 года: «В силу принци­па равноправия и самоопределения народов, закрепленного в Уставе ООН, все народы имеют право свободно определять без вмешательства извне свой политический статус и осущест­влять свое экономическое, социальное и культурное развитие, и каждое госу­дарство обязано уважать это право в соответствии с положениями Устава».

В целом в международном праве, если внимательно изучить документы, нет норм, требующих согласия метро­полии на отделение. В нем недвусмыс­ленно закрепляется положение о том, что право определения политического статуса принадлежит народам, а не каким-либо центральным властям. Ес­ли же имеются глубокие разночтения законодательных норм, то в дело всту­пает такое понятие, как «прецедент». Пример есть — Косово. Причем в этом крае даже не прошел референдум. Од­нако все западные страны поспешили признать его независимость. А вот от­каз северокосовских сербов входить в состав Косово, выраженный на рефе­рендуме, был полностью проигнори­рован ведущими европейскими стра­нами. Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко не преминула напомнить о решении Международ­ного суда ООН по Косову от 22 июня 2010 года. На основе статьи 1 пункта 2 Устава ООН был создан прецедент, со­гласно которому не требуется мандата центральных властей на проведение референдума и на решение вопроса о самоопределении части государства.

И действительно, международный опыт свидетельствует: разрешение этнополитических конфликтов осно­вывается в первую очередь на прин­ципах народного волеизъявления, перед которыми меркнет принцип международно признанных прав на какую-либо территорию. В 2006 году к большой группе балканских стран, обретших независимость, присоеди­нилась Черногория, проголосовавшая за отделение от Сербии. За последнее двадцатилетие большая группа афри­канских государств стали независи­мыми по результатам плебисцитов, в частности Эритрея (1993 год), Южный Судан (2011-й).

На очереди десятки других стран, готовых использовать «случай с Ко­сово». Венецианцы и жители области Венето хотят возродить Венецианскую республику, просуществовавшую ты­сячу лет до самого конца XVIII века. Немецкоязычные жители итальянской провинции Южный Тироль тоже хотят размежеваться с Римом, а каталонцы — с Мадридом. 9 ноября 2014 года здесь состоится референдум о независимо­сти региона. И как ни сопротивляются испанские власти, многие жители Ката­лонии готовы хоть сегодня отделиться от Испании. Эту же цель преследует и большинство жителей северной Стра­ны Басков, которых от остальных ис­панцев отличают иная культура и иной язык. Перспектива развала грозит и Бельгии, которая может поделиться на голландскоязычную Фландрию и фран­коязычную Валлонию.

Урок один — власть предержащие не должны доводить ситуацию в своей стране до такой точки кипения, когда народ по собственной инициативе массово идет к урнам для голосования на референдуме, чтобы решать сложнейшие вопросы государственного суверенитета. На Украине крымчане не захотели жить вместе с националистами и политическими радикалами майдана, которые с помощью оружия пришли к власти в стране. У них есть право самим определять собственную судьбу. И уважать это их право рано или поздно придется всем.