Государство хочет вывести трудовые отношения из тени

В ней 12 миллионов — незанятые, живущие за счет сдачи в арен­ду жилья или доходов с подсоб­ного хозяйства, работающие в черной зоне рынка труда без официально зарегистрированных трудовых отно­шений. Не учитывая тех, кто зафикси­рован, но частично получает зарплату в конверте, а их вместе с теми, кто полностью «конвертирован», — до 16 процентов.

 

Много это или мало? Наверное, не­мало, если каждый седьмой работник не платит налоги, не вносит платежей в фонды — Пенсионный, медицинского и социального страхования. А ведь в случае заболеваний они обращаются к врачам за медпомощью, а по исте­чении лет и за пенсией к государству. Получается, что добросовестные граж­дане платят и за себя, и за них. Недо­полученные средства общественными фондами оборачиваются недофинан­сированием социальной сферы и бюд­жетников. И это нехорошо.

 

Надо сказать, что выведенная Пра­вительством РФ цифра 12 миллионов -весьма приблизительна. Точной никто не знает. Доказательством тому заявле­ние социального вице-премьера Ольги Голодец, сделанное ею два года назад, когда она обозначила 38 миллионами число трудоспособных россиян, кото­рые непонятно где, чем и как заняты.

 

Ну пусть будет 12 миллионов. Боль­шинство из них, по словам заместителя руководителя Федеральной службы по труду и занятости (Роструд) Михаила Иванкова, жители глубинки, моного­родов, работающие от нужды в нелегитимизированном секторе рынка. Они просто не в состоянии найти ле­гальную работу. Меньшая часть — в основном образованные горожане, которые делают свой выбор в пользу безналоговых трудовых отношений. По возрасту это две группы — пионеры и пенсионеры. Со вторыми понятно. Первые — молодежь — о пенсии не думают, а для работы в легализованных услови­ях не обладают нужной компетенцией.

 

Да и не очень привлекателен рос­сийский рынок труда вследствие отсутствия на нем достаточного ко­личества современных, хорошо опла­чиваемых рабочих мест. А вот дис­пропорций, таких, в частности, как отставание минимальной зарплаты от прожиточного минимума, хватает. От­сутствие конкуренции на рынке труда обусловливает в целом низкий уро­вень зарплат. В странах, на которые мы равняемся, для снятия разных де­формаций немало делают профсоюзы. У нас их роль в трудовых отношениях сведена практически к нулю.

 

Процесс неформальной занятости имеет тенденцию нарастания во всем мире не от хорошей жизни. Прежде всего он распространен в неблагопо­лучных странах Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Африки, где им заняты до 80-90 процентов всех ра­ботающих. Но этот тренд начинает захватывать и развитые государства, законопослушание граждан которых россиянам часто ставят в пример. Здесь люди пытаются уйти от на­логов. Даже в дисциплинированной Германии каждый пятый немец хоть раз в год подрабатывает, не фиксируя своих трудовых отношений. Впрочем, цивилизованные государства строго карают за это ослушников. Так, Фран­ция за использование нелегальных работников стала наказывать работо­дателей штрафом от 10 тысяч до 0,5 миллиона евро.

 

В теме нелегального труда есть не­сколько пластов. Помимо недоплаты в госбюджеты, недобросовестные рабо­тодатели получают конкурентные пре­имущества перед теми, кто действует по закону. Поэтому хотя, с одной сто­роны, власть опасается «кошмарить бизнес» и решила на первом этапе взы­вать к его социальной ответственности, в среде экспертов, с другой стороны, есть убеждение, что лучшим инстру­ментом уговора являются санкции.

 

Еще один пласт — это социальная беззащитность неоформленных работ­ников, права которых защищать очень сложно. Именно поэтому Правитель­ство РФ поставило задачу принять не­медленные меры по снижению неформальной занятости на 30 процентов и увеличению платежей на 10 пунктов. Занимается этим Роструд. Работа идет и вширь — по всем регионам, и вглубь — до уровня муниципалитетов. Проводится мониторинг предприятий, на которых размер заработной пла­ты ниже среднего по отрасли. Самые грешащие сектора — строительство, сфера услуг, рынки. С начала года вы­явлено 390 тысяч нелегально занятых, из которых 315 тысяч человек уже легализованы. Очень часто для этого нужно лишь заключить с работником трудовой договор. При этом субъек­ты Федерации жалуются на нехватку у них мер реагирования. Системные шаги предполагают законодательное обеспечение. В Минтруде РФ обсуж­дается идея принятия закона о выве­дении всех самозанятых в какую-то одну сферу и упрощении легализации труда до одного клика в мобильном телефоне.

 

Мировой опыт в качестве средств противодействия неформальной за­нятости предлагает взимание обяза­тельных социальных платежей с со­вершеннолетних граждан, введение ограничений на взятие кредитов, на­личные платежи, для работодателей — на госзакупки. Подойдут ли они в на­ших условиях? Это-то как раз и нужно обсудить. Уже обдумывается вариант о проверке доходов россиян с сопо­ставлением их фактического размера и взносами в Пенсионный фонд. Вто­рой фактор понуждения к выходу из тени — подключение гражданской ак­тивности — то, чем эффективно поль­зуются в странах Запада. В регионах РФ уже заработали горячие линии, по которым идет информация о бизнесе, использующем неформальных работ­ников. Но беда в том, что значитель­ная часть самого бизнеса в целом ряде регионов находится в тени, из которой его первым делом надо вывести.

 

Зампред Комитета СФ по социаль­ной политике Александр Борисов на недавнем «круглом столе» затронул тему законодательной регламентации труда на подсобных хозяйствах: «Один из губернаторов привел пример, как са­мозанятый селянин бесплатно пользу­ется общественными пастбищами и ин­фраструктурой для своих 200 коров, не платя никаких налогов. Такие лазейки в законодательстве нужно закрывать».

 

Почему работодатели предпочи­тают не легитимизировать трудовые отношения с работниками — понят­но. Они выбирают низкие издержки. Гендиректор Института научно-об­щественной экспертизы Сергей Рыбальченко приводит такую цифру: издержки российской экономики от нелегальной миграции за 2010 год со­ставили 150-200 миллиардов рублей, а совокупный доход — 2,7 триллиона рублей. В 10 с лишним раз больше! Для работодателя это дополнительная экономическая выгода и возможность без хлопот увольнять работников. К слову, замена квотирования трудовых мигрантов выдачей им патентов за минувшие полгода в ДВФО показала переход 70 процентов «соискателей» в серый сектор.

 

Это взгляд на бизнес со сторо­ны. Сам бизнес не оправдывается, а предъявляет свои претензии государ­ству. Так, член президиума Общерос­сийской общественной организации малого и среднего предприниматель­ства «Опора России» Дмитрий Тре­тьяков считает, что дополнительные 34-50 процентов расходов к фонду зарплаты, которые сегодня несут предприниматели, необходимо сни­зить до 20-30 процентов, а уж потом применять к работодателям штрафы и кнут. К тому же судьба отчислений в Пенсионный фонд, фонды ОМС и соцстраха непрозрачна, что демон­стрируют буксующие реформы ПФ и здравоохранения. Первым делом, по его мнению, нужно провести инвента­ризацию всех фондов и анализ начис­лений с целью их уменьшения, тогда и бизнес будет с охотой выходить из тени. Другая большая претензия об­ращена к российскому парламенту, с калейдоскопической быстротой изме­няющего законодательство.

 

По законам физики, тени исчезают в полдень. В экономике сложнее. Но альтернативы упрозрачниванию трудовых отношений нет. Слишком много зависит от этого. Поэтому начатую Правительством работу можно только приветствовать. Главное, чтобы она была доведена до логического конца.