Газпромовцам снижают зарплату за неправильные ударения

Президент Санкт-Петербургского государственного университета Людмила Алексеевна Вербицкая считает, что те, кто хочет стать законодателем, министром, работать в административных структурах, должны сдавать экзамен по русскому языку. Ведь речь людей, оказывающих влияние на окружающих, должна быть грамотной. О том, как сегодня говорят чиновники, она рассказала «Парламентской газете».

- Часто нормами русского языка пренебрегают люди, которые должны показывать пример. Как это исправить?

- Председатель правления Газпрома Алексей Борисович Миллер уже в течение многих лет снижает зарплату тем сотрудникам, кто делает ошибки в произношении и написании слов, и это абсолютно правильно. Недавно глава ФМС России Константин Олегович Ромодановский попросил меня прислать тексты для изложений, он хочет проверить чиновников своего ведомства. Очень важно, чтобы люди не стеснялись исправлять друг друга. Я в течение многих лет на совещаниях самого высокого уровня, если слышу ошибку, тут же пишу об этом человеку. Люди вокруг не должны быть равнодушными, задача сохранения русского языка очень важна для безопасности нашей Родины. Конечно, сама структура и система языка поможет ему сохраниться, но важно, чтобы русский язык остался ярким, образным, литературным. Я верю, что у нашего языка большое будущее, планета обязательно заговорит по-русски.

- Вы упомянули об экзамене, который проводил Константин Ромодановский в ФМС, не интересовались его итогами?

- Изложение 25 сотрудников ФМС написали 21 мая. Я прислала три варианта текста: лёгкий, немного потруднее и сложный. Работы уже проверены профессором МГУ Л.П. Клобуковой. Константин Олегович говорил, что не хочет на этом останавливаться. С изложения начал потому, что важно, насколько ясно его сотрудники способны составить связный текст на основании того, что услышали.

- Есть мнение, что сегодня иные мигранты по-русски говорят правильнее, чем некоторые иные чиновники ФМС.

- Так тоже бывает. Люди, живущие в нашей стране, часто не задумываются о том, каким языком говорят.

Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы объединяет преподавателей больше, чем из 65 стран, я бываю в этих странах и убеждаюсь, что за границей порой говорят по-русски грамотнее, чем у нас.

- Какие ошибки вас больше всего раздражают?

- Когда наступили двухтысячные, мало кто мог произнести правильно числительные, например регулярно говорят «в двух тысячно третьем». Я одному из министров восемь раз писала, как нужно говорить правильно, только недавно он научился. С числительными у нас вообще очень плохо. Немногие хорошо понимают, как грамотно строить фразу, в целом ряде случаев употребляют слова, не зная их значения. Очень распространены заимствования. Вот чем слово «согласие» хуже слова «консенсус»? И почему у нас брейки постоянные? Чай-брейк, кофе-брейк вполне можно назвать перерывами на чай и на кофе. Правда, в некоторых случаях, когда в язык вошли новые понятия, без заимствованных слов не обойтись. Ужасны так называемые слова-паразиты — так сказать, как бы. Я с одним чиновником из аппарата президента встретилась и сказала, что пока он не перестанет говорить «как бы» через каждое слово, я просто не буду с ним общаться. Ответил, что будет следить, вот и посмотрю, когда с ним встречусь. Не могу слышать слова «упс» и «вау». Или выражение «типа того». Кого? Чего? Непонятно. Иногда заканчивают разговор по мобильному телефону фразой: «Ну давай!» Кому давай? Что давай? Объясняют — это короткое прощание, когда платишь за разговор деньги, выражаешься короче.

- В Санкт-Петербурге на улицах развешаны плакаты «Говорим правильно»; известно, что и вы принимали участие в их создании. Помогло?

- Эта инициатива возникла довольно давно, когда был юбилей города. Я попросила Валентину Ивановну Матвиенко, которая тогда была губернатором, создать при правительстве Петербурга совет по культуре речи. Она сразу откликнулась, и пять лет этот совет уже живёт. Мы внесли предложение размещать в метро, в электричках, по городу плакаты: «Давайте говорить как петербуржцы». Этот проект до сих пор реализуется в городе. Сейчас эти призывы тоже есть в городе. Я получаю благодарности от людей, они уверены: такие напоминания очень нужны, чтобы можно было исправить ошибки и не допускать их.

- В последнее время, кажется, люди стали больше интересоваться родным языком. Быть грамотным становится модно?

- Если бы это было так! Я всё время жду момента, когда говорить на прекрасном, ярком, образном, удивительном русском языке станет престижно. Недавно нам надо было найти девушку-секретаря для ректората, условие — прекрасный русский язык. Отыскать секретаря было очень непросто. Нужно, чтобы люди поняли: родной язык необходимо беречь, не упрощать и использовать все его лексическое разнообразие.

Как перевести с иностранного на русский. Советы Вербицкой

Стикер — наклейка

Флаер — листовка

Постер — плакат

Бренд — марка

Бартер — обмен

Контент — содержание

Софт — программное обеспечение

Апгрейд — обновление

Линк — ссылка

Массмедиа — средства массовой информации

Марина Суранова

 

Не стреляйте в ведущего — он ведёт, как может

Профессор Преображенский из булгаковского «Собачьего сердца» сильно недолюбливал слово «контрреволюция». Он отказывался понимать, что за этим словом скрывается. Автор же этих строк терпеть не может варваризм «мерчандайзер». И не потому, что выговаривать его ещё труднее, чем контрреволюцию, а потому, что мерчандайзеру была и есть вполне пристойная русская замена — товаровед.

Можно продолжить. Провайдер — это всего лишь поставщик, дилер — продавец, ретейлер — розничный торговец, а менеджер — управляющий. Да-да, господа хорошие. Именно управляющий, то есть руководитель, начальник. Таковы значения импортного слова manager. Руководит он подразделением, а то и целой компанией, но обязательно руководит. Великий Ли Якокка, назвав свои мемуары «Карьера менеджера», вовсе не имел в виду карьеру клерка, как могут у нас подумать. Он возглавлял корпорации «Форд» и «Крайслер».

Россия же вполне может претендовать на звание страны менеджеров. У нас их миллионы и миллионы. Куда ни плюнь, непременно попадёшь в менеджера. Кем они руководят? Да никем. Тогда зачем такие нежности при нашей бедности? А для красоты. Не зря же одесситы говорят: «Сделайте мне красиво». Чем же все остальные хуже? Тяга нашего народа к эстетике всегда была сильна, а во времена перемен — тем более. Помните любителя «изячной» жизни Петра Присыпкина, переименовавшегося в Пьера Скрипкина? Нынешний НЭП, растянувшийся на три десятилетия, не мог не породить своего героя. И он породил менеджера.

Как неэффектно, даже можно сказать, пошло звучит слово «дворник». Насколько приятнее уху и сердцу «менеджер по уборке территории». Но ещё круче «клининг-менеджер». Можно без конца, как горьковский герой слово «Гибралтар», произносить это и наслаждаться звучанием.

Сегодняшний Пьер Скрипкин с упоением читает «светскую хронику», а если очень продвинулся, то может стать и её объектом. В нашей сугубо разночинной стране нет и не может быть светского общества. Его истребили или выпихнули из страны ещё сто лет назад. А тусовки певцов, плясунов и киноактёров в нормальном обществе именуются богемой. Какая уж тут светская хроника? Но у нас она есть.

Гламурно же. И никакой перхоти. «Свободен от перхоти — уверен в себе» — гласит рекламный постулат. И настоятельно рекомендует выбросить всю перхоть… из головы. Хотелось бы посмотреть на того, кому это удалось.

«Этот мужчина добился успеха. Честь и хвала ему и его запаху», — возвещает другой ролик. И с этим не поспоришь. Перхоть и скверный запах, однозначно, не спутники успеха. Как и молочница с грибком стопы.

«Грибок чтоб больше не зудил,

вам срочно нужен тербизил».

И Маяковский с его стихотворными агитками отдыхает.

Когда-то язык радио и телевидения был у нас эталонным. Сейчас слушать и то и другое можно, лишь заткнув уши. Вместе с упразднёнными дикторами упразднена элементарная грамматика. Просклонять одна тысяча восемьсот пятьдесят под силу, наверное, двум-трём из ста так называемых ведущих. КонкурентНоспособный, дивиденТы, инциНдент — это повседневность, от которой уже некуда скрыться.

Реклама призывает пить кока-кола. И ставит в тупик. О чём речь? Если о пресловутом заокеанском напитке, который москвичи ажиотажно попробовали в олимпийском восьмидесятом прошлого столетия, а наслышаны о котором были и того раньше, то он всегда был кока-колой, а не кока-колом. И вообще предметом неодушевлённым. Если же это всё-таки кока-кол, то пить, любить или убить этого самого кока-кола с данным окончанием в винительном падеже можно только в том случае, если он являет собой некую живую субстанцию. Это как «Убить Билла».

Лучше было бы, конечно, убить этих ведущих, чтобы они не терзали тех, кто ещё не перешёл на язык ларёчников, на отечественный пиджин-инглиш, жуткую смесь из языка колонизаторов и аборигенного наречия. Но закон на стороне ведущих, а не терзаемого ими великого языка.

«Останови троЛЕБус!» Не запомнилось, в связи с чем прозвучал этот призыв из уст представительницы несчётного племени ведущих. Повод не важен. Важнее другое: кто наконец остановит её?

 

Юрий Субботин

редактор отдела политики