Чему же учат в школе

Родители и учителя, чиновники и законодатели сегодня активно выясняют, что и когда читать нашим детям. Обозреватель «Парламентской газеты» провела урок литературы в одной из московских школ и выяснила, как же старшеклассники воспринимают классику.

Назад, в прошлое

В конце 90-х годов, получив диплом преподавателя русского языка и литературы, я устроилась в школу, которую сама когда-то окончила. Песталоцци из меня не вышло, и через три года я сменила самую гуманную профессию на «вторую древнейшую». И вот спустя шестнадцать лет снова стою у доски. Слава богу, школьная программа в десятом классе почти не изменилась: мне с учениками предстоит обсуж­дать сказки Салтыкова-Щедрина. Тема не самая сложная, но теперь учеников не ограничивают, как прежде, двумя-тремя «программными» сказками. Они могут выбрать любые из тридцати вошедших в сборник «Сказки для детей изрядного возраста». Выясняю, а какие сказки рекомендуют авторы учебника? «Я им не пользуюсь, даже не знаю, как он выглядит», – огорошила меня учитель русского языка и литературы московской школы №752 Ирина Мельникова, которую мне разрешили заместить. Как выяснилось, «продвинутые» педагоги черпают идеи на профессиональных сайтах, где выложены конспекты и презентации уроков по всем темам. Правда, после просмотра некоторых из них создаётся впечатление, что совершаешь виртуальное путешествие в прошлое. «В своих сказках Салтыков-Щедрин обнажает конфликт между правящей верхушкой и угнетённым простым людом» – эти формулировки наводили тоску даже в моём детстве. В итоге решила не пользоваться чужими рецептами. Тем более литература – не алгебра, она учит размышлять, излагать и аргументировать свою позицию. Вот и посмотрим, какие мысли вынесут из сказок Салтыкова-Щедрина современные старшеклассники.

Зачем на уроке айпад

В школу я пришла ни свет ни заря. Подготовила экран, потренировалась запускать и сворачивать презентацию био­графии писателя.  Сегодня педагогу показать свою техническую беспомощность – всё равно что двадцать лет назад на глазах у всего класса сесть на стул с кнопкой. «Она не «юзает», – презрительно отзываются дети о наставниках, которые владеют компьютером на уровне обычного пользователя. Звенит звонок, я небрежным движением включаю пульт. Но этого никто не оценил, потому что в классе всего пять учеников. У меня начинается лёгкая паника, но показывать этого подросткам нельзя. «А у вас, как в театре, три звонка?» – осведомляюсь у присутствующих. «Один, но обычно Ирина Сергеевна ждёт ещё минут пять, вы же знаете, какая в нашем районе транспортная обстановка», – дипломатично отвечает девушка за первой партой. Сразу после этих слов в класс, запыхавшись, вбегает человек десять. Они усаживаются и достают из сумок айпады, телефоны и прочие девайсы.

К моему удивлению, книг я ни у кого не заметила. Один парень скашивает глаза на экран – и до меня доходит, что сказки закачаны у них на гаджеты. По новым правилам это не возбраняется. А в мою бытность учителем, помнится, единственным инструментом были мел, книжка и указка. Рассказываю про Салтыкова-Щедрина и украдкой наб­людаю за классом. Как и в любом коллективе старшеклассников, здесь есть любители жареных фактов. Они обожают изводить преподавателя вопросами: «А вы знаете, сколько весил мозг Ивана Тургенева, какие суммы проигрывал Николай Некрасов в карты и сколько возлюбленных было у Александра Блока?» Ещё не так давно реакция учителя на эти вопросы была вполне предсказуемой – он или прикидывался глухим, или грозно обрывал зарвавшегося школяра: «А тебя, Иванов, это не касается». Но технически продвинутый педагог постарается любую, даже самую двусмысленную ситуацию обратить в свою пользу: «Какой ты молодец! Я пришлю тебе на почту ещё несколько интересных ссылок, заодно и презентацию к следующему уроку подготовишь». В другой раз ученик сто раз по­думает, прежде чем что-то ляпнуть. Но у Салтыкова-Щедрина безупречная биография, и любители «компромата» явно скучают.

Пискарь как жертва дедовщины

Переходим непосредственно к сказкам. Как я и думала, большинство учеников выбрали «Премудрого пискаря». Но если мои ученики пятнадцатилетней давности клеймили этого персонажа позором за трусость, то современные подростки не столь категоричны. «Если время опасное, то лучше отсидеться», – замечает молодой человек. «На месте пискаря я бы занялся само­образованием», – отпускает реплику его сосед по парте. Следующая сказка «Карась-идеалист» – рекордсмен по количеству ученических перлов. «Карась много и красиво говорил и при этом не знал о дедовщине», – на полном серьёзе рассуждает десятиклассник. По его версии, герой сказки стал жертвой неуставных отношений, а щука его съела, потому что она старшая по званию. Пытаюсь объяснить, что во времена Салтыкова-Щедрина не было дедовщины в привычном для нас понимании. «Автор здесь критикует либералов», – вдруг оживляются любители жареных фактов. Вспоминаем об увлечении Салтыкова-Щедрина идеями французских социалистов-утопистов, посещении вечеров у Петрашевского, а потом его разочаровании в либеральных идеях. Любители жареного готовы провести аналогию с недавними событиями, из-за которых слово «либерал», как и во времена Салтыкова-Щед­рина, нередко употребляется в негативном контексте.

Проверка на прочность

…Сегодняшние мои ученики производят впечатление воспитанных молодых людей. Я обещаю собрать тетради и выставить оценки за конспект. Этого достаточно, чтобы все послушно взялись за ручки. А они снова меня шокируют открытием: главная мысль сказки «Дикий помещик» – что имеем, не храним, потерявши, плачем. На мой взгляд, это утверждение гораздо ближе к истине, чем покрытые наф­талином фразы про борьбу с самодержавием. А вот сказка «Пропала совесть» не допускает разночтений. Нельзя обращаться с совестью, как с товаром. Блестяще! Мы подводим итоги, звенит звонок. Некоторые ученики продолжают тянуть руки. Их суждения порой неуклюжие, но искренние и «не тронутые скептицизмом», как говорил Салтыков-Щедрин. И ещё они не ищут подсказок у критиков, а стараются до всего дойти своим умом. Разве не о таких читателях 130 лет назад мечтал великий сатирик!

…За пятнадцать лет в школе многое изменилось, но сами ученики такие же, как и раньше, – максималисты, не признающие полутонов, одновременно дерзкие и ранимые. Они любят испытывать учителей на прочность, но если наставник становится для них авторитетом, привязываются к нему раз и навсегда. Как и тысячу лет назад, учитель – самая ответственная и вместе с тем благодарная профессия. И мне впервые в жизни стало жаль, что я больше не отношусь к её представителям.

ТРИ МИФА О ШКОЛЕ

Учителя мало зарабатывают

Ничего подобного. Например, в средней общеобразовательной школе №752, которая одна из первых в городе перешла на подушевое финансирование (когда зарплата привязана к количеству учеников), преподаватели получают около 80 тысяч рублей. А в среднем зарплата столичного учителя составляет 55 тысяч рублей. Педагоги высшей категории и те, чей стаж насчитывает более десяти лет, зарабатывают, естественно, больше.

Современные школьники воспринимают учителей как обслугу, а родители любят качать права

И да, и нет. По словам педагогов, школьники сейчас гораздо реже грубят учителям, чем десять – пятнадцать лет назад. В бурных девяностых считалось чуть ли не «модным» по каждому поводу пикироваться с учителем. Сегодня старшеклассники стараются среди педагогов врагов себе не наживать. Современные родители, безусловно, стали более требовательными. Они чутко следят за малейшими изменениями в законодательстве и хорошо знают, что им положено. Связано это с переводом школ на подушевую систему финансирования и, как следствие, с жёсткой конкуренцией за количество учеников. Образовательная система становится более открытой, а папы и мамы гораздо чаще вовлечены в образовательный процесс: все важные вопросы в школе решает управляющий совет, куда входят учителя, родительская общественность и старшеклассники.

В школе остро чувствуется социальное неравенство

Неправда, во всяком случае, я этого не заметила. Конечно, у кого-то из старшеклассников есть айфон-5, а у кого‑то – простенький «Самсунг», кого-то привозят на «Инфинити», а кто-то получает «социальные» обеды. Но сами ученики, как правило, на этом не зацикливаются.