Последнее прибежище графомана

В давние, даже не доинтернетные, а совсем дремучие докомпьютерные, времена я проходил летнюю студенческую практику в редакции газеты «Труд». Тогда читатели массово писали в газеты и журналы. В редакциях были целые отделы для работы с ними.

Попадали письма и в другие отделы. Даже в международный, где я постигал азы. Наставники с удовольствием поделились частью из них со мной. Запомнилась мощная поэма под названием «Мой разговор с Линдоном Джонсоном». Был такой американский президент, если кто-то запамятовал.

Автор поэмы от души с ним поговорил, припомнив и убийство Кеннеди, и холодную войну, и прочее. По своему объёму произведение с докладом комиссии Уоррена конкурировать, конечно, не могло, но согласитесь, что сорок страниц машинописного текста — это тоже весьма немало. Заканчивалась поэма многообещающими словами: «Пройдёмте, господа. Мне вся история теперь ясна».

С произведением тоже было всё ясно, но вот с автором пришлось повозиться. Слова, что это, выражаясь современным языком, неформат, его не удовлетворили. Он предлагал публиковать своё творение частями, обещал сделать своего рода дайджест — ну и так далее.

Типичная история. Лишь Интернет принёс долгожданную радость обеим сторонам: и работникам редакций, куда стало приходить в разы меньше писем; и самим графоманам, которые получили невиданную ранее возможность по собственному усмотрению предавать гласности свои творения любого качества и размера, ибо Сеть безразмерна, бездонна и бесстрастна. И это великое благо, дарованное человечеству Интернетом.

Теперь мы можем ежеминутно приобщаться к идеям и мыслям какого-нибудь маститого политика и Васи Пупкина, у которого тоже есть идеи и даже мысли. Мы можем, наконец, узнать самое сокровенное — что покушала на обед Зина Дудкина и как протекает процесс её пищеварения. Ведь раньше, в доинтернетную эпоху, мы совершенно были лишены подобной возможности и про чужое пищеварение могли услышать только в старушечьей очереди в поликлинике.

Кстати, старушки всё стремительнее обретают возможность рассказывать о своих хворобах всемирной аудитории. А по программе интернетизации России к благам цивилизации должны приобщиться почти все. И в длинные зимние вечера бабуля, отрезанная от внешнего мира бездорожьем, непреодолимым для автолавки с хлебом и для скорой помощи, сможет благодаря оптоволоконной связи бесперебойно получать информацию из жизни светских львиц, знакомиться с последними писками моды и высказывать по поводу всего этого собственные суждения.

Однако бабуля должна быть готова и к тому, что кто-нибудь, скрывшись за ником, критически отзовётся о её суждениях, а то и о ней самой, причём не слишком стесняясь в выражениях. Сеть не только безразмерна и бесстрастна. Она подчас и недопустимо анонимна. Впрочем, у старушек уйма свободного времени, чтобы достойно ответить хулителям.

Поражаешься, когда узнаёшь, что среднестатистический наш соотечественник, приобщённый к Интернету, ежедневно проводит в нём целых два часа. Не все же пользователи — старушки с уймой свободного времени. По делу заходит в Сеть меньшинство. Остальные так развлекаются. И в их числе подросток, сидевший в Сети безвылазно и убивший мать, которая отключила ему Интернет.

Ряды интернет-зависимых растут в геометрической прогрессии. Что делали раньше люди в метро? Правильно, читали. Причём нередко вполне достойную литературу. Кое-кто читает и сейчас. Но это явно последние из могикан. Подавляющее большинство сидит или стоит уткнувшись в мобильник или iPad и непрерывно тыча в него пальцем. Они играют. Специалисты свидетельствуют, что игры познавательной или патриотической направленности спросом не пользуются. Неизменно популярны стрелялки, пулялки и догонялки.

Эти игры очень развивают. Большой палец, которым пользуются играющие на мобильнике. Не надо задействовать вторую руку. Не исключено, что в результате эволюции у новых поколений будет за ненадобностью уменьшаться мозг, будут атрофироваться конечности и лишь большой палец будет укрепляться по причине постоянных тренировок.

Уже достаточно давно немецкий философ Мартин Хайдеггер сказал: «Сегодняшний человек спасается бегством от мышления». Что он сказал бы сегодня?